30 мая 2014 г.
Нил Макфаркуар | The New York Times
Россия и два ее соседа создали экономический союз, в котором есть пробел размером с Украину
"В четверг президенты России, Казахстана и Белоруссии официально подписали соглашение по созданию ограниченного экономического союза - альянса, омраченного отсутствием Украины, к которому, однако, давно стремился российский президент Владимир Путин с целью закрепить положение своей страны как глобальной экономической державы", - пишет Нил Макфаркуар в статье для The New York Times.
Путин заявил, что организация, которая официально называется Евразийский экономический союз, может потенциально стать глобальным "транспортным узлом", соединяющим внешнеторговые потоки Европы и Азии, говорится в статье.
"Хотя, возможно, так и произойдет в конечном итоге, союз, который вступит в силу с 1 января, станет бледным подобием того, что изначально рисовали в своем воображении его участники: восточной версии состоящего из 28 государств Европейского союза", - считает автор статьи.
"Три слабые экономики объединяются и интегрируются: что хорошего может из этого последовать?" - задается вопросом директор Центрально-Азиатского центра исследований университета КИМЭП (Алма-Ата) Наргис Касенова.
"Мы не создаем политическую организацию; мы создаем чисто экономический союз, - заявил первый заместитель премьер-министра Казахстана Бакытжан Сагинтаев. - Мы не вмешиваемся в то, что Россия делает в политической сфере, и она не может указывать нам, какую внешнюю политику проводить".
Идея Евразийского союза была впервые запущена двадцать лет назад Нурсултаном Назарбаевым, напоминает издание.
Но к тому времени, когда Россия пришла к этой идее при Путине, бывшие советские республики уже развивались самостоятельно, отмечает автор статьи. Если в 1995 году товарооборот Казахстана с Россией составлял 47%, то к 2011 году он составил только 9% против 40% товарооборота с Европой.
"По мнению аналитиков, Россия согласилась с идеей Евразийского союза по трем основным причинам", - пишет Макфаркуар.
"Во-первых, Путин хотел создать собственный экономический полюс, благодаря которому Россия поднялась бы до статуса других главных мировых торговых держав, таких как ЕС, Китай и США", - отмечает он.
"Во-вторых, этот союз сохранил бы влияние Москвы на экономическое развитие ее бывших республик, особенно в Средней Азии, до того как они начали бы смотреть в другую сторону - например, на Китай", - говорится в статье.
В-третьих, многие аналитики считают, что Путин начал рассматривать Евразийский союз как почти физическое воплощение его идеологии, согласно которой Россия и ее сателлиты представляют собой "анти-Запад", бастион более консервативных, традиционных и религиозных ценностей.
"Некоторые аналитики предполагают, что потеря Украины в качестве потенциального участника стала предвестником гибели Евразийского экономического союза. Только с экономической точки зрения, утрата Украины означала потерю рынка в более чем 40 млн человек", - пишет издание.
"Еще важнее то, что применение военной силы Россией напугало других участников", - полагает журналист.
"Казахстан также почувствовал себя уязвимым, в особенности потому, что четверть его населения составляют этнические русские, компактно проживающие вдоль северной границы страны", - отмечает он.
В торжественных речах эти расхождения были обойдены молчанием, замечает Макфаркуар.
"По сути, мы формируем крупнейший единый рынок на пространстве СНГ (свыше 170 миллионов человек) с огромным производственным, научным и технологическим потенциалом, колоссальными природными ресурсами, - заявил Путин. - Куда бы я ни приехал, с кем бы ни говорил - все ставят вопрос, как наладить отношения с будущим Евразийским союзом".
Источник: The New York Times
