12:51, 5 марта 2015
Кремлевские пропагандисты пытаются убедить всех, что правды нет, есть только множество разных мнений. Но правда может быть только одна, и она в том, что именно в путинской Москве был убит лидер оппозиции Борис Немцов
Первым это сказал Ницше: «Фактов нет, есть лишь интерпретации». Буквально через несколько часов после убийства лидера оппозиции Бориса Немцова в пятницу российские СМИ получили и опубликовали целый букет объяснений произошедшего. Это случилось, потому что Немцов заставил свою подружку сделать аборт. Виноваты украинские националисты. В деле замешаны его бизнес-интересы или его мнение по поводу «Шарли Эбдо».
Чтобы сбить с курса ракету с тепловым наведением, бомбардировщик «Ту» выпускает ворох противорадиолокационных отражателей. Точно так же в путинской России вбрасывают множество разных интерпретаций правды, которые должны отвлечь пропагандистской трескотней, тех, кто пытается докопаться до истины — такова философия государственной дезинформации. Тактика состоит в том, чтобы заполнить эфир как можно большим количеством противоречащих друг другу гипотез. И в получившейся суете незаметно ускользнуть.
Тактика целиком позаимствована из методички КГБ, которой пользовался господин Путин еще в 70-е годы. Истину можно надёжно спрятать за множеством разных версий происходящего. В таких условиях самое понятие «истины» становится неочевидным. «Никакой объективности нет — есть только множество разных полуправд». Формулировка принадлежит Маргарите Симоньян, главному редактору государственного телеканала Russia Today. Это моральный релятивизм, возведённый в ранг оружия массового поражения.
Один из главных заводил этого постмодернистского авторитаризма — советник Путина, модник и в прошлом теневой начальник российского телевидения Владислав Сурков. Он с одинаковым удовольствием поговорит с вами как о современном искусстве и рэпе, так и о политике. Для него любая новость — это чей-то комментарий, любая истина — не более чем мнение. Есть точка зрения BBC. Есть точка зрения Fox News. А есть точка зрения Russia Today. Каждая из этих точек зрения обслуживает чьи-то интересы, все они — не столько попытки выяснить правду, сколько очередная искаженная перспектива и обсуждение глобальных проблем на местном уровне.
Господин Сурков понимает, что все это весьма созвучно идее, с которой знакома западная аудитория, о том, что абсолютно любая точка зрения заслуживает внимания как чье-то личное мнение. Для таких ленивых философов представление о том, что одно мнение может быть истинным, а другое — ошибочным, выглядит неоправданно самоуверенным. На него можно всегда возразить: «А кто ты такой, чтобы утверждать, что правда, а что нет?»
Пропагандистский напор российской власти показывает нам, что если мы отказываемся от того, что привыкли называть истиной, неизбежно выиграет только тот, кто способен перекричать остальных. Другими словами, моральный релятивизм неизбежно ведет к нигилизму. «Что есть истина», спросил Понтий Пилат, пытаясь подменить сами понятия вины и невиновности туманными рассуждениями — точь-в-точь как Путин. Ни один настоящий журналист не может придерживаться подобной стратегии. Ведь мнений может быть сколько угодно, но правда — только одна, и она священна.
Российская государственная пропаганда жонглирует разными версиями «правды», но мы должны настаивать на том, что истина только одна: в пятницу утром господин Немцов был еще жив, а вот вечером — уже нет. Что бы нам не рассказывали кремлёвские фокусники, только в этом и состоит правда.
