Росбалт, 13/03/2014 22:04
16 марта в Крыму состоится референдум, который решит судьбу автономии. Историк, писатель и журналист Лев Лурье рассказал "Росбалту" о том, что ждет россиян после этой знаменательной даты.
— Лев Яковлевич, какими на ваш взгляд, будут результаты и последствия референдума в Крыму?
— Я думаю, что результаты референдума предрешены.
Большинство населения Крыма хочет уйти из бедной Украины в богатую Россию. Татары проголосуют против, но их 12%. Россия Крым не уступит – это совершенно очевидно. И на Украине уже признали его потерю. Но боюсь, что после этого российская власть получит разрешение на любой "хапок". Мы сможем забирать все, что плохо лежит. Есть масса возможностей, чтобы дальше расширять землю русскую. Собственно, Белоруссия разве когда-то была Белоруссией? Это искусственное порождение союзного договора 1922 года. Или Нарва, или Приднестровье, или район Даугавпилса? Там тоже живут русские. России это дает ощущение вседозволенности. Такое было и в прошлом. Можно вспомнить присоединение Польши, Северного Кавказа, Финляндии, Маньчжурии. Мы много раз брали территории, которыми потом и подавились, которые не смогли переварить.
— Сможет ли Россия "переварить" Крым?
— Переваривать там нечего, но проблема заключается в прецеденте, который меняет правила. Мы создали некий новый способ передела мира, прежде всего, Европы, который никого не может устроить. Действительно, венгры в Румынии и Словакии могут теперь войти в Венгрию, сербы в Боснии и Герцеговине – в Сербию, а каталонцы – объявить себя независимым государством. Проблема заключается в том, что в 1991 году по разным причинам мы договорились о нерушимости границ стран СНГ. Никто нас, собственно говоря, за язык не тянул. Владимир Владимирович тогда был заместителем мэра Петербурга, то есть частью того государства, которое обещало на Крым не покушаться. Теперь эти установленные правила нарушены. Мы на это пошли, решение принято. Шахматы кончились, началась другая игра. В Чапаева, например. Владимир Владимирович – мужественный человек, он умеет рисковать, он человек спорта. Он считает: "А почему нет?". Мне кажется, что в этом поединке на татами Путин победил. Но жизнь – это не один поединок, это много разных соревнований. Мы можем выиграть на коротком расстоянии, на спринте, но марафона, я боюсь, нынешнему режиму не потянуть.
— Как отнесутся западные страны к присоединению Крыма?
— Я думаю, что "де факто" они это признают, "де юре" – никогда. Это означает, что они, конечно, не сразу, а постепенно возьмут Россию в жесткое кольцо. Гергиеву больше не дадут руководить роттердамским оркестром, Железняку больше не отдыхать в Ницце, а Роднину не пустят к дочке в Америку. "Большая восьмерка" исчезнет, в Сочи она уже 100% собираться не будет. Россию исключат из ОБСЕ. Европейские страны, конечно, прежде всего думают о себе, поэтому им сначала нужно избавиться от зависимости от нашего газа, увезти отсюда бизнес. Так или иначе тихой сапой они попытаются изолировать Россию. Думаю, что в будущем нас ждут снижение цен на энергоносители, эмбарго, закрытие виз и конфискация собственности людей, непосредственно связанных с руководящей элитой РФ. На короткое время произойдет укрепление режима, такое утяжеление, вплоть до репрессий, арестов и закрытия СМИ, ну и затем – экономический крах.
— Как скоро эта тактика Запада отразится на жизни обычных россиян?
— Она уже отразилась благодаря обвалу рубля. То есть мы уже заплатили 15% национальной валюты за этот Крым. Конечно, если мы не остановимся на Крыме, а займемся Луганском, Донецком и Харьковом, что тоже очень сладко, то тогда для нас и Турцию закроют. Придется отдыхать в Крыму. Для начальников отделений милиции из Красноярска и Омска это будет большая потеря. Никакой Анталии, никакого "все включено", сортир на улице и загаженный пляж в Судаке или непомерные цены в Сочи. Вот такую цену заплатит русский средний класс. Что касается просто народа, его ждет непомерный рост цен, за которым не будут успевать пенсии, зарплаты, это ударит по бюджетникам. Я сам не против присоединения Крыма, от меня мало убудет. Раньше я ездил в украинский Коктебель, а теперь поеду в русский, какая разница? А вот что касается Брусничного — это, думаю, петербуржцев в принципе волнует сильнее. И вообще тех, кто связан с заграницей больше, чем с Москвой – владивостокцев, калининградцев. Финляндия сама не захочет закрывать границу, потому что русские тратят там много денег. Но если это решение будет согласовано с Западом, то почему нет? Я в этом не убежден, но говорю, что есть такая опасность.
— Как относитесь к активному сбору гуманитарной помощи для жителей полуострова?
— Это просто глупость и желание чиновников как-то выслужиться. В Крыму не было гуманитарной катастрофы. Так называемые "бендеровцы" не уничтожали русское население. Крым не может быть беднее, чем Курганская или Вологодская области. И помогать надо, конечно, своим, а Крым справится, все-таки там тепло, нет никакого недостатка продуктов, "бендеровцев", ни одного человека не убили. И землетрясения там не было.
— Нельзя ли провести параллель между вторжением в Крым и в Афганистан? Тогда тоже речь шла о благих намерениях…
— Это совершенно разные истории: с Афганистаном, с Чехословакией, с Венгрией и Крымом. В Крыму нас ждут. Крым приветствует русские войска. А Афганистан – это вообще чужая земля. В Чехии мы воспринимались большинством населения как оккупанты, в Венгрии — тоже. Так что в этом смысле Крым – наименее болезненная история. Это как Абхазия и Южная Осетия. Но посмотрите, что произошло с ними, когда они стали нашими доминионами. Это пустая страна, в которую никто не вкладывает ни копейки. А то, что вкладывают, – разворовывается. Не признанные ни одним государством мира, кроме каких-то тихоокеанских островов. Крым тоже на много лет станет дотационным регионом. Туда надо будет завозить воду, газ, строить мост. Большинство отдыхавших там были украинцами, теперь эти люди туда не поедут. И я не думаю, что отсутствие украинского туристического потока возместит какой-то новый русский. Инвестиций в Крым при таком гадательном международном положении, при том, что включение Крыма в состав России не признает огромное большинство стран, будут крайне рискованны. Неужто нам теперь нужно будет Ялту как Сочи обустраивать? Вкладывать в Крым – это бочка данаид. Это бессмысленно и не окупится.
— Как вы относитесь к нынешнему руководству автономии?
— С моей точки зрения, это случайные люди, которые, как я понимаю, тесно связаны с организованной преступностью. В Украине, и это не секрет, 90-е годы продолжались и продолжаются. И единственное позитивное, что я вижу во всей этой крымской истории, — то, что после входа в состав России их выгонят в задницу. Этих Константинова (спикера парламента Автономной республики Крым — "Росбалт"), Аксенова (главу правительства Крыма — "Росбалт")… Им осталось недолго. Назначат губернатора, какого-нибудь федерального чиновника.
— Как будут развиваться наши отношения с Украиной после референдума?
— Для остальной Украины уход Крыма будет страшной пощечиной, которая на несколько поколений испортит наши отношения с украинцам, отбросит их в сторону НАТО. И я говорю не про Львов, не про Галичину, а про Одессу, Полтаву, Киев, Чернигов, Сумы, то есть про ту Украину, которая еще при Богдане Хмельницком вошла в состав России. Честно говоря, я сторонник раскола Украины. Я считаю, что там два разных государства. И завоевать Украину будет очень трудно, потому что после Днепропетровска и Черкасс начнется то, что мы сейчас называем "бендеровщиной". То есть там будут сражаться, убивать. А до этого места вполне можно входить, и населению более-менее все равно, к кому они относятся – к России или к Украине. И этот дуализм я бы на месте украинцев закрепил. Хотят Донецк, Луганск или Харьков уйти в Россию – пусть голосуют. И тогда их нужно мирно, под контролем ООН, включить. А не вот так, "хапком". Если же русская армия присоединит к себе восточную Украину и двинется в центральную, то может случится третья мировая война. Раз мы исходим из того, что нужно брать все, что дают, то почему бы и это не взять? Я не исключаю такого варианта событий.
— Как вы вообще относитесь к такому явлению, как референдум? Может россиянам тоже нужно почаще решать так разные вопросы, например, строить или не строить "Охта-центр"?
— В конце 1991 на Украине был другой референдум и все регионы, в том числе Крым, подчеркну, проголосовали за независимость от России. Но референдум – это довольно грубый инструмент, и поэтому Наполеон III и Гитлер так их любили. Если у тебя есть "Первый канал", то сделать результаты референдума нетрудно. Я думаю, что такие вопросы, как "Охта-центр", должно решать активное меньшинство, которое это и сделало. Но надо сказать, социологические опросы показывают, что у жителей Петербурга присоединение Крыма вызывает меньший восторг, чем в каком-либо другом городе России.
Беседовала Софья Мохова
Подробнее:
