Росбалт, 10/12/2015 23:41Блогосфера
Как Сталин перестал бороться с водкой
В 1928-29 годах в СССР под руководством старого большевика Ларина и "главного безбожника" Ярославского началась мощная антиалкогольная кампания. Она сочетала административный запрет на водку и "живое творчество" масс, в котором даже Христос описывался алкоголиком. Кампания продлилась два года – Сталину на индустриализацию нужны были "водочные" деньги.
В 1925 году Центральная контрольная комиссия РКП(б) опубликовала тревожную статистику, свидетельствовавшую о растущем количестве партийных взысканий и падении престижа партии по причине пьянства и разложения её активистов и руководящих работников. По протокольной статистике НКВД, бытовое хулиганство возросло в 1927 году, по сравнению с 1925-м, в городах на 13%, а в селах на 45%. Прогулы на почве пьянства в 1927 году принесли 135 млн. рублей убытка, из-за понижения производительности труда государство недополучило 600 млн. рублей. Школьная комиссия врачей-наркологов выяснила в 1925—1926 годах, что 90% учащихся советских школ уже приобщились к спиртному.
Борьба за трезвость становится одной из главных задач партии. В 1926 году декрет Совнаркома РСФСР "О ближайших мероприятиях в области лечебно-принудительной и культурно-воспитательной работы по борьбе с алкоголизмом" обязал ведомства здравоохранения, юстиции и внутренних дел организовать принудительное лечение алкоголиков. Годом позже постановление правительства РСФСР "О мерах ограничения продажи спиртных напитков" запретило продажу водки несовершеннолетним и лицам, находившимся в нетрезвом состоянии, а также наделило местные советские органы правом прекращения продажи спиртных напитков в праздничные и нерабочие дни.
Переломным в развитии кампании по преобразованию быта стал 1928 год. Чрезвычайные меры при проведении хлебозаготовок были дополнены изменением уголовного кодекса: вновь вводились строгие наказания за самогоноварение, причем не только за производство на продажу, но и для собственного потребления.
В феврале 1928 года в Колонном зале Дома союзов состоялось учредительное собрание "Российского общества по борьбе с алкоголизмом" (ОБСА), основанного на базе также недавно возникшего Московского наркологического общества. В числе её основателей были крупные медицинские авторитеты: Н.Семашко, В.Обух, П.Ганнушкин. В руководство ОБСА вошли и видные советские деятели — Е.Ярославский, С.Буденный, Н.Подвойский, Демьян Бедный.
Председателем общества был избран экономист и литератор Юрий Ларин (М.Лурье), его первым заместителем — рабочий-металлист, член Президиума ЦКК ВКП(б) С.Семков, секретарём — врач Э.Дейчман. За первый год существования общества было создано более 150 местных (губернских, окружных) организаций по борьбе с алкоголизмом, общая численность ОБСА выросла до 200 тысяч членов. В состав ВСПО вошли представители ЦК ВКП(б), ЦК комсомола, Всесоюзного центрального совета профсоюзов, наркоматов здравоохранения РСФСР и Украинской ССР, Наркомата труда СССР, Высшего совета народного хозяйства СССР, Главполитпросвета, Наркомпроса РСФСР и других учреждений и организаций.
Так в 1928-1929 годах антиалкогольное движение стало государственной кампанией. Одной из её первых жертв стал Сергей Есенин. Несколькими годами ранее поэт пользовался покровительством властей, смотревших сквозь пальцы на его дебоши и даже предпринимавших по линии ОГПУ меры для его лечения. "Мы решили, что единственное ещё остающееся средство заставить его лечиться — это Вы, — обращался член ЦК X.Раковский к Ф.Дзержинскому в октябре 1925 года. — Пригласите его к себе, проберите хорошенько и отправьте вместе с ним в санаториум товарища из ГПУ, который не давал бы ему пьянствовать". Но уже через год после смерти поэта началась кампания по "развенчанию Есенина"; а после публикации "Злых заметок" Н.Бухарина он был объявлен главным "певцом хулиганства" в СССР.
Основным делом советских трезвенников стала подготовка антиалкогольного закона. Его проект предполагал предоставить право районным советам крупных городов, горсоветам прочих городов и советам поселений городского типа закрывать всякое место продажи водки и вина, "если они признают это необходимым по культурно-общественным соображениям, или если об этом будут ходатайствовать рабочие предприятий".
У руководства движением стояли наиболее радикальные сторонники полной трезвости; имевшие место попытки агитации на тему "Как нужно культурно выпивать" обществом пресекались как идейно вредные. Разработчики антиалкогольного проекта уже считали вполне возможным "в генеральном пятнадцатилетнем плане хозяйства предусмотреть полное прекращение в десятилетний срок в СССР производства и продажи водки, водочных изделий и пива". Предлагался также набор административных мер: воспрещение импорта вина и открытия новых мест торговли спиртным, его рекламы и продажи "во всех курортных местностях СССР, клубах, буфетах всех общественных учреждений" и лицам моложе 17 лет.
Многие из этих рекомендаций вошли в принятые в 1929 году постановления Совнаркома РСФСР "О мерах по ограничению торговли спиртными напитками" и "О мерах по осуществлению борьбы с алкоголизмом". Первое запрещало открытие новых винных магазинов в городах и рабочих посёлках, торговлю спиртным в предпраздничные, праздничные и выходные дни, в период выдачи зарплаты и проведения наборов в Красную армию. Не допускались торговля вином в общественных местах, продажа его несовершеннолетним и любая алкогольная реклама. Другое постановление требовало создания сети противоалкогольных диспансеров, ежегодного сокращения производства водки и крепких спиртных напитков в пользу роста продажи безалкогольных напитков и спортинвентаря и развития общественного питания.
В конце 1928 года в Москве был открыт первый вытрезвитель, где задержанные находились не более 24 часов. С рабочих, крестьян, служащих, инвалидов, кустарей и красноармейцев за обслуживание брали по два рубля, а с прочих граждан (нэпманов, творческих работников) — по пять. В Москве активно действовал наркодиспансер, который только в 1928 году принял 18.000 первичных и 193.000 повторных алкоголиков.
В стране прошли сотни массовых противоалкогольных демонстраций. Совместно с Госиздатом общество организовало беспроигрышную книжную лотерею; тираж проходил под девизом "Книга вместо водки!". Активисты движения следили за соблюдением антиалкогольного законодательства, в чём им помогало принятое в апреле 1929 года постановление "О мерах борьбы с шинкарством". Они проводили рейды по борьбе с подпольными торговцами, организовывали антиалкогольные выставки в Москве (в Центральном парке культуры и отдыха, Третьяковской галерее) и других городах. Началось гонение на пивную эстраду — до полной победы: последним днём выступлений эстрадных артистов в пивных было назначено 15 марта, а для оркестрантов — 1 мая 1930 года.
Ячейки ОБСА на предприятиях выпускали листовки с фотографиями пьяниц и прогульщиков, карикатурами и соответствующим текстом; устраивали производственные суды, выставки бракованных изделий, выпускаемых пьяницами. Объявляли конкурсы на звание "непьющее предприятие", "непьющий цех" или "лучший трезвый рабочий". Самые сознательные граждане в первых советских общежитиях-коммунах заключали "соцдоговоры": "Мы обязуемся соблюдать чистоту в бараке, не допускать шума во время отдыха, ликвидировать пьянку, изжить матерщину — вызываем на это рабочих всех остальных бараков".
Устраивались "антиалкогольные киноэкспедиции" и поездки на "антиалкогольных грузовиках" с яркими лозунгами и проведением импровизированных митингов. Появились и первые фильмы на эту тему: "Танька-трактирщица", "За ваше здоровье". О художественных достоинствах этой продукции можно судить по рекламе тех лет (о фильме "Косая линия"): "Рабочий Власов, поддаваясь плохому влиянию товарищей, начинает пьянствовать, плохо работает, проводит все свое свободное время в трактире "Утюг". Он спивается окончательно и его увольняют от службы. Жена Власова, в противовес мужу, принимает активное участие в общественной и клубной работе, организует жён рабочих на борьбу с трактиром, и при содействии клуба им удается трактир закрыть и организовать образцовую чайную. Плохо налаженная работа клуба оживается, и клубу удается втянуть в свои ряды даже бывших прогульщиков. Власов погибает, сорвавшись в пьяном виде с подъёмного крана".
В учреждениях в ту пору можно было встретить чествование "годовщины трезвой жизни" сослуживцев или торжественные "похороны пьянства". Несколько месяцев 1929 года держалась в московской "Рабочей газете" полоса "Я бросил пить! Кто следующий?" с публикацией имён объявившихся трезвенников. Там же 31 мая 1929 года появилось сообщение о том, как 200 рабочих — "потомственных пьяниц" отпраздновали в городе Орехове годовщину своей трезвой жизни.
Общество издавало научную и пропагандистскую литературу, плакаты, листовки. На страницах журнала "Трезвость и культура" (с 1930 года выходил под названием "Культура и быт") публиковались статьи о влиянии алкоголя на организм, статистические данные о потреблении спиртного, критические материалы о нарушениях антиалкогольного законодательства, отчёты о слетах и "бытовых конференциях" по борьбе с пьянством"; пропагандировался опыт организации трезвого досуга. Материал подавался броско, хотя и в строго классовом духе: "исторические корни" российского пьянства возводились к библейскому Ною, Христу и "первому русскому пьянице" князю Владимиру.
Ударная роль в движении за трезвый образ жизни отводилась комсомолу, VIII съезд которого призвал своих членов к борьбе "на баррикадах быта — против старья, плесени, предрассудков". Комсомольцы со свойственным эпохе и возрасту максимализмом включились в объявленный в 1928 году "Всесоюзный культпоход".
Комсомольские антиалкогольные группы и отряды проводили санитарные рейды, организовывавшие общественные суды и "живые газеты". В Ленинграде, Саратове, Днепропетровске, Твери, Пскове и других городах открывались "культурные чайные" и столовые, где дежурили молодые активисты ОБСА и можно было послушать радио или граммофон, сыграть в шахматы или посмотреть художественную выставку. Проводились агитсуды над злоупотреблявшими спиртным, практиковались систематические отчёты комсомольцев о своём поведении, устраивались "бытовые конференции пьющих девушек" и сатирические конкурсы на "лучшего" пьяницу и матерщинника".
"Красная, весёлая, торжественная свадьба должна убить старую: пьяную, суеверную и унизительную для женщины", — утверждали сценарии проведения безалкогольных бракосочетаний. После церемонии в загсе с пением "Интернационала" рекомендовалось потчевать гостей пирогами "всухую" и — от греха подальше – сокращать поздравления-"величания" молодых и родственников, поскольку "обилие величаний ведет за собой сугубое выпивание".
В школах появились группы "юных врагов водки", выводивших однокашников под лозунгом "Папа, не пей водки!" к воротам предприятий в дни получки родителей. В промышленном Сталинграде в таких шествиях участвовало до 12 тысяч пионеров. В 1930 году школьники Бауманского района Москвы стали заключать с отцами договоры об их полном отказе от выпивки.
Журнал "Антирелигиозник" рекомендовал для школьного агитационного маскарада костюм "поповское орудие": "Школьник одет попом или другим служителем культа. В руках у него четвертная бутыль. На бутыли, помимо обычных этикеток для водки, делаются надлозунги от имени попов: "Наше оружие против нового быта" или "Водка — наш помощник".
В те годы вновь стали серьёзно разрабатываться медицинские, социологические и криминологические проблемы пьянства и алкоголизма: исследования о структуре потребления спиртного, половозрастной динамике, путях приобщения к "водочной культуре", традициях потребления, связи потребления с заработком и другие. Несмотря на все издержки кампанейского подхода, к началу 1930-х годов потребление водки в крупных городах сократилось на 25-40%.
Но эти успехи очень скоро были сведены на нет, поскольку изменилась "генеральная линия" партии, а вместе с ней и само ОБСА, работа которого финансировалась из так называемого резервного фонда Совнаркома. В 1932 году вместо него была создана новая организация "За здоровый быт", что означало сворачивание антиалкогольной кампании. Но на самом деле она уже была свернута раньше. Уже в конце 1929 года Ларин и Дейчман были отстранены от руководства трезвенным движением за создание атмосферы "ожесточенной враждебности к таким правительственным органам, как Наркомфин, Наркомторг, Госплан" — так были расценены резолюции митингов ОБСА против намечавшегося увеличения производства спирта. В апреле 1930 года НКВД РСФСР пересмотрел устав ОБСА, и оно было реорганизовано в Московскую областную организацию, потеряв тем самым всероссийский статус. Тогда же был распущен Всесоюзный совет противоалкогольных обществ.
"Большой скачок" с его стройками-гигантами требовал всё больше средств и нарушил финансовую систему. По официальным данным, в 1928-1933 годах затраты на неё на 45% превысили намеченные. Необходимы были дополнительные миллиарды рублей.
Сталинское руководство не остановилось даже перед угрозой массового голода в хлебородных районах для "выкачивания" зерна на экспорт из новообразованных колхозов и совхозов. Необходимо было мобилизовать и прочие резервы. При таком подходе государственная монополия на спиртное стала необходимым рычагом увеличения государственных доходов.
Сталин уже в сентябре 1930 года предписывал Молотову, только что назначенному председателем Совнаркома вместо обвиненного в "правом уклоне" Рыкова: "Нужно увеличить (елико возможно) производство водки. Нужно отбросить ложный стыд и прямо, открыто пойти на максимальное увеличение производства водки на предмет обеспечения действительной и серьёзной обороны страны. Имей в виду, что серьезное развитие гражданской авиации тоже потребует уйму денег, для чего опять же придется апеллировать к водке". После таких решений любые попытки развития трезвенного движения были обречены, тем более что за ним было немало действительных грехов.
С июня 1932 года по постановлению Госкомцен при Совете труда и обороны в продажу поступила пшеничная водка, стоившая в полтора раза дороже прежней. "5 миллиардов мы имеем доходу от водки — или 17 % всех доходных поступлений", — разъяснял в 1932 году суть "новой линии" в питейном вопросе высокопоставленный чиновник Наркомата финансов. С этого времени страна под руководством партии начала крепко подсаживаться на водку.
Толкователь
Подробнее:
