Кадыров Ш.Х. Часть 3: Ковры и прототуркмены
«Прочнее камня, нежнее розы» принято говорить в адрес туркменских ковров красивые слова, увы, не имеющие отношения к науке о коврах. Тем не менее, из поэтических метафор, воспевание прочности ковра перешло и в публикации ученых. «Ни в каких иных предметах домашнего и хозяйственного обихода не найти большей прочности и большей способности к длительному существованию. Ковровая ткань в этом отношении превосходит не только все остальные ткани, но и почти все остальные материалы, до металлов включительно (выделено нами. - Ш.К.). Ковры прекрасно противостоят разрыву и снашиванию, легко очищаются от пыли и грязи, почти совершенно не реагируют на воздействие сырости и сухого воздуха, и в обстановке кочевого быта не страдают от моли» (Гундогдыев О. 2008. С. 60-61).
В этом пассаже туркменские молодые ученые элементарно повторяют то, что было сказано С.М. Дудиным 80 лет назад (1926. С. 77), деформируя его оценки фантастическими сравнениями ковров с металлом. После таких восхвалений остается вопрос: как же получилось, что археологи не могут найти в Туркменистане ни одного ковра, даже эпохи позднего средневековья?
В мировой практике, судя по изображениям, выявленных археологами в Сирии, ковры существовали 6000 лет д.н.э., а первый археологический образец коврового плетения (репсовое плетение) был найден в Перу и датирован 2500 г. д.н.э.
Каков возраст ковров в Туркменистане?
На памятнике II тыс.д.н.э. Гонурдепе (Маргиана, дельта Мургаба) не было найдено фрагментов ковров, зато были обнаружены кусочки льняных тканей. Если так, то получается, что речь идет не о физической сохранности ковра (которые туркменские ученые считают древнее орнаментированной керамики!?), а о том, что ворсовое рукоделие в Туркменистане существовало не во все времена. Тогда, во II тыс. д.н.э. ковров еще не было.
Прошли столетия. И вот, на памятнике, датируемом позднебронзовым веком (XIII-XI в. д.н.э.) в среднем течении Сумбара (юго-запад Туркменистана) в 1972 г. ленинградским археологом И.Н. Хлопиным в 200 женских погребениях были найдены фрагменты… нет, не ковров, а остатки металлических лезвий якобы ковровых ножей (кесеров) в фаянсовой (!?) оболочке. Там же были найдены пряслица из мрамора. В общем, не ковровщицы, а аристократы какие-то.
После многолетних размышлений И.Н. Хлопин решил, что нашел ковровые кесеры. Почему? Возможно потому, что за 25 лет до его открытия, в 1947 г. в Сибири был найден первый и остающийся самым древним СССР ворсовый шерстяной коврик (189х200 см) в одном из двух нетронутых (всего их было пять, три разграблены в древности) царских могильников. Предполагается, что пазырыкский коврик должен был конской попоной, изготовленной в технике сложного продевания, характерной для изготовления килимов в современном Азербайджане (техника илмедуюн). (Алиева К. 1984). Одни относят его возраст к середине, другие к началу I тыс., третьи – к 15 веку д.н.э. Если верно последнее, то коврик и кесеры И.Н. Хлопина примерно одного времени. Отсюда, возможно, и мысль И.Н. Хлопина о том, что кесеры – это ковровые ножи, а не ножи для сбора урожая. Однако, сюжеты коврика из Пазырыка, к которым мы еще вернемся, это сюжеты ахеменидского времени (558-330 гг. д.н.э.), ахеменидской культуры и потому коврик не мог быть старше VI в. д.н.э. Итак, вопрос о связи возраста ворсового ковроткачества с находками И.Н. Хлопина на территории Туркменистана остается пока открытым. Кто знает, возможно, «хлопинские кесеры» были всего лишь серпами для жатвы.
Другой вопрос, было ли что-то туркменское в ковре середины первого тысячелетия (и никак не раньше) из Пазырыка. Например, в «хлопинских погребениях» позднебронзового века не было найдено ничего, что хотя бы напоминало нам о массивных женских (туркменских) украшениях, которыми туркменки отличаются от женщин Центральной Азии. Это говорит о том, что даже самый нижний слой туркменского этногенеза. с которым ученые связывают эти массивные украшения, в позднюю бронзу еще не сформировался.
Что же в коврике из Пазырыка? Был он персидским или тюркским? Заметим, что эти споры подогреваются стремлением завладеть прошлым в целях приписать своей нации древность, показать, например, что туркмены старше, культурнее других наций мира.
Основные цвета пазырыкского коврика: красно-желтый (охровый), желтый, светло-зеленый, оранжевый. Рыжеватость фона характерна для ковров туркменов-теке, но зеленый в орнаменте у теке скорее исключение. Ковер-теке отличен от пазырыкского ковра еще и тем, что в текинском сравнительно много белого цвета. Еще дальше от «пазырыка» стоят туркмены-йомуды. Краски их ковров синеватые, коричневатые, холодновато-карминовые, в орнаментации преобладают ромбы, а не квадратики, как на «пазырыке». У сравнительно ближе всех стоящих к «пазырыку» хронологически салыров основной цвет ковров не красно-желтый, а исключительно густой мареново-красный (карминный) с темным (до «сгустка крови», туркменское - гармызы) оттенком. Орнаментика не богата, разнообразие только кажущееся (Дудин С.М. 1926. С. 119).
В то же время, пазырыкская попона имеет в центре 24 квадратика, что напоминает нам о сакральной цифре на почти тысячелетие позже появившихся в Прикаспийских степях гуннов, а также числе символов рунического письма и традиционном числе народов, покрываемых политонимом «туркменг». В каждом квадратике - непременная восьмиконечная звезда (восьмилепестковый цветок) или ««колесо судьбы» (туркменское – чархы, чархы пелек), и растительный мотив, напоминающий, как считала Г. Саурова, узор «келле» туркменского ковра (Саурова Г. 1968. С. 17). Этот медальон с растительным узором и т.н. тюркский узел, которым выполнено изделие и есть то, что косвенно связывает пазырыкский коврик с туркменами. Упомянутый восьмилепестковый цветок до сих пор в точности сохраняется в традиционной мебели ручной работы у туркменов их собратьев терекеменов Дагестана. Последние, судя по монографии Гаджиевой (1990 г.), утратили традиции ковроткачества очень давно.
Прочие характеристики пазырыкского полотна: по кайме древнеперсидские: крылатые животные (грифоны), соответствующие изображениям на ахеменидских памятниках в Тахте-Джамшиде (Ясаволи Дж. 2009. С. 142). Замечание важно особо выделить, т.к. по одной из версий на ковре изображены похороны скифского вождя. Почему похороны, и почему скифа – остается загадкой. Тип лошадей, изображенных по внутренней кайме вовсе не походит на «крылатых» и «небесных» ахалтекинцев. Это скорее тяжелая конница. Эти кони сильно контрастируют с конями художника А. Савосина, выполненными в ковре «Конный пробег» туркменскими мастерицами в 1938 г. (также в квадратиках и также по кайме), посвященном конному переходу туркменских всадников «Ашхабад – Москва». Этот ковер, кстати, создан экспериментальной студией при Ковровом союзе в Ашхабаде является нетрадиционным туркменским ковром, основан на конкретном сюжете и до сих пор остается непревзойденным достижением туркменского ковроткачества ХХ в.
Пазырыкский ковер – это такое же непревзойденное явление полукочевого мира для своего времени, сделанное, как и ковер «Конный пробег», на заказ и потому выходящее за рамки культуры полукочевников древнеиранского мира, с которыми этногенетически были связаны прототуркмены арийского круга. По образности сюжета пазырыкский коврик - произведение высокого элитарного искусства эпохи развитого ковроткачества. Он далек от искусства полукочевой культуры, мотивы и узоры которой консервативны, табуированы, статичны. Но, безусловно, что умение ткать такие высокохудожественные ковры свидетельствует о том, что на много веков ранее было освоено простое ворсовое ковроткачество, где сложные композиции состояли из комбинации простейших элементов.
Продолжение следует.
