«Басмачество», «басмак», «басмач», «басмачи» («совершать налёт», «нападать», «набегать», «надавить»

Р.С. Бобохонов. Басмачество - как священный джихад против советской власти в Центральной Азии



      В постсоветское время в республиках Центральной Азии начались   процессы легализации и  возрождения ислама. Это происходило в рамках  более широких этнополитических и социокультурных процессах, охвативших  республики  этого региона после распада Советского Союза.  После долгих лет советского заточения  и репрессии ислам вышел на свободу и сразу же вступил в политическую борьбу. Наиболее активные  представители этой религии   начали создавать  исламские политические партии и организации разного толка: от умеренно - мирного до крайне - радикального. Таким образом, начались и процессы политизации и радикализации ислама в обществах региона. Раньше всех ислам вышел на свободу в Таджикистане, затем в Узбекистане и Киргизии,  далее в Казахстане  и Туркмении. Темпы политизации и радикалазации ислама в Таджикистане были самыми  высокими  и это привело таджикское общество к гражданской войне(1992-1997 гг.). В других республиках региона во  все 90-е годы  создавались региональные и международные исламские организации, которые ставили перед собой  главную цель-создать исламское государство и далее объединиться с другими мусульманами всей Центральной Азии для создание  Нового  Халифата[1].


Общественная и научная мысль  забили  тревогу: почему с такими  темпами начались процессы   исламизации общества  в республиках Центральной Азии после распада СССР? Почему политизация и радикализации  ислама  стали частью общего процесса исламизации  обществ? Откуда берется все это? Есть ли историческая предпосылка, есть ли какое-то научное объяснение всему  происходящему? Занимаясь изучением проблем  ислама в Центральной Азии,  мы пришли к следующему выводу: да, есть историческая предпосылка, есть исторические корни и причины этих процессов.

В недавнем времени мы подробно изучали проблему джадидизма – как школу модернизации ислама в Центральной Азии  и посвятили ей отдельную работу[2]. В ней нам удалось изучить  многие параметры религиозных  обществ  Центральной Азии на рубеже XIX-XX вв., где представители джадидизма боролись за светское общество, а их противники-представители кадимизма ожесточённо сопротивлялись, чтобы сохранить  шариатские законы и религиозное мировоззрение в обществе. Эта борьба продолжалась долгие годы, пока не пришла советская власть  и не создавались  национальные союзные республики. Многие джадиды тогда перешли на сторону большевиков, но кадимисты не сдались и стали сопротивляться новым властям. Они объявили большевикам религиозную войну – священный джихад.

Таким образом, во всей Центральной Азии с 1918 по 1934 гг. шла мусульманская  религиозная война, которая в истории называется  басмаческим движением. История  противостояния  кадимизма   и джадидизма является ярким  отражением   того религиозного уклада жизни, который  сложился  на протяжении  многих веков в обществах  Центральной Азии. Советская власть в рамках своего модернизационного проекта пыталась разрушить этот уклад, но в силу различных  причин не смогла. Об этом подробнее в работах автора[3]. Исламская религия   в советское время ушла   в подполье, но в  постсоветское время   вернулась    в  иной – более  политизированной  и радикальной форме. Таким образом, изучая историю джадидизма и басмачества,  мы сможем объективно анализировать  нынешнюю религиозную ситуацию в обществах  Центральной Азии, изучать  современного  политического  ислама и  оценить его роль в современных политических процессах, понять природу радикальных течений ислама, разумно вести профилактическую борьбу против них  и проследить за эволюцией ислама в регионе  в целом  в ближайшем  будущем.

         «Басмачество», «басмак», «басмач», «басмачи» («совершать налёт», «нападать», «набегать», «надавить» в переводе с турецкого) – это  военно-политическое и религиозно-партизанское движение местного населения Центральной  Азии в 1918-1934 гг., направленное  против советской власти. Первые крупные  очаги этого движения возникли сразу после разгрома большевиками Кокандской автономии на территории Туркестана.  После проведения национального размежевания в Центральной Азии это движение охватило территорию новых союзных республик этого региона.

Главная цель этого движения:  вооруженная борьба против  советской власти  и изгнание большевиков, создание исламского государства и восстановление шариатских законов  во всей  Центральной Азии. В тогдашних СМИ Советского Союза, например в газете «Известия», этих  вооруженных отрядов  называли  как «басмачи»[4]. Но  члены  этих вооружённых формирований сами себя называли «моджахедами» священного джихада («участниками джихада» в переводе с арабского)  против неверных, то есть не мусульман. Не мусульманами, согласно их мнению, являлись большевики и часть местного  населения, которая  их поддерживала.  Согласно официальной версии, басмачество как организованная вооруженная сила было ликвидировано по всей Центральной Азии   в 1931—1932 гг., хотя отдельные бои и столкновения продолжались вплоть до 1942 года[5].

       Проблема басмаческого движения давно привлекает вниманию многих отечественных и зарубежных исследователей. Первые работы на эту тему  появились  в 20-е годы прошлого столетия, когда еще шли боевые действия против басмаческих отрядов по всей Центральной Азии. Далее советские историки продолжали изучать эту проблему все 30-е годы. В послевоенные годы басмаческая тема хорошо изучалась уже в самих республиках Центральной Азии: писались научные труды и художественные книги, снимались  документальные и художественные фильмы,  ставились пьесы, оперы и драмы и т.д. В постсоветское время к этой темы вновь вернулись, но уже в новых исторических условиях, когда создавались и придумывались  новые исторические мифы, которые во многом отрицали советскую  трактовку многих исторических событий Советской Центральной Азии.   Зарубежная историография (на английском, немецком, французском, а также турецком и персидском языках) также накопила огромное количество работ на эту тему, однако многие из них  очень похожи  друг на друга  по содержанию и научному  направлению.

       Если советские ученые изучали  басмаческое  движение в основном   с точки зрения классовой борьбы, рассматривая  его как контрреволюционный  мятеж против советской власти, то  многие зарубежные исследователи называли басмачество – национально-освободительным  движением коренных народов Центральной Азии[6]. Таким образом, однобокость в изучении этой проблемы наблюдалась, как в отечественной, так и в зарубежной историографии. Следует отметить, что  это  отражало научное и идеологическое противоборство двух систем в годы «холодной войны». Однобокость трактовки   этой темы также наблюдается в работах некоторых современных историков самой Центральной Азии.  Это проявляется  в создание новых мифов и интерпретации исторических фактов в пользу своих  национальных истории[7]. Но в последние годы,  тем не менее,  стали появляться новые работы, в которых авторы  пытаются уйти от однобокости освещения этой исторической темы. Эти работы стали появляться не только в зарубежной историографии, но и в отечественной исторической науке. Данная работа претендует на качество такого рода исследований.  

       В этой работе мы  впервые пытаемся  изучать эту проблему с другой научной  точки    зрения, на которой, почему-то, многие исследователи не обратили должного внимания. Мы рассматриваем басмачество как священный джихад против советской власти. На наш взгляд, басмаческое движение - это не только контрреволюционный мятеж или народно - освободительное движение, как это освещали многие советские историки и зарубежные исследователи. Более того, басмачество - это не только  национально - демократическое движение, в ходе которой якобы   народы Центральной Азии  пытались создавать свои национальные государства самостоятельно,  без участии  большевиков, как это происходило в Турции, Иране, Афганистане  и других сопредельных стран. Об этом пишут  некоторые современные  историки в  Центральной Азии. Можно и добавить других качеств этому движению, например,  ее  назвать как военно-политическое и партизанское движение. Такое определение, на наш взгляд,  также может иметь место в исторической науке.

Как мы видим, басмаческое движение рассматривалось и изучалось по-разному, но как священный джихад, как религиозный войны против советской власти  - очень редко. Термины «священный джихад» и «религиозная  война» иногда упоминаются в некоторых работах, но как самостоятельный предмет научного исследования относительно этой темы не использовались. Во всяком случае,  такого рода работ мы не встретили. В подтверждении своей мысли мы в этой работе будем изучать и анализировать  некоторые  работы  отечественных и зарубежных авторов, касающиеся этой темы.

          В  дореволюционных источниках есть много сведений об истории раннего басмачества. Басмачество - как социальное явление было зафиксировано еще при царском режиме, после присоединения Центральной Азии к Российской империи. Оно представляло собой  разных по количеству мобильных  вооруженных групп, гастролирующих в некоторых регионах Центральной Азии. Социальная природа басмачества  первоначально  носила в основном  уголовный характер. Поэтому царский режим часто наказывал главарей басмаческих банд  за совершенные  ими  уголовные преступления, связанные с грабежами и разбоями к десяткам лет каторги. Но  тогдашние басмачи себя моджахедами не называли, более того,  никогда не заявляли, что ведут священную войну против царской России. Басмаческие банды часто враждовали между собой   за сферы  влияния в том или ином регионе, но никогда  с русскими оккупационными  войсками не воевали. Об этом нам ничего не известно, нет таких данных в архивных источниках и исторической литературе. Почему? На наш взгляд, тогда царская власть в рамках  Российской  империи вела  разумную  национальную политику. Об этом есть много интересных материалов в работах известных русских востоковедов, которые после присоединения большей части Центральной Азии к Российской империи  тщательно изучали историю и культуру  народов этого края[8].

Согласно этой национальной  политики,  царская власть в отличие от советской,  лояльно относилась к религиозному укладу жизни местного населения, не закрывала мечети и культовые сооружения, не преследовала  богословов и священнослужителей, не во всех регионах отменяла  религиозное образование и т.д.   Поэтому, не были  серьезных причин для возникновения такого рода заявлений и действий со стороны ранних басмачей.   После октября 1917 г. басмачество приобрело  четко выраженный религиозный и политический характер, поскольку на смену царской власти пришли большевики, которые стали непримиримыми врагами басмачей. Теперь  оно действовало под флагом освободительного движения с яркой религиозной окраской - священная война мусульман против неверных и не мусульман[9].

        В постсоветское время  некоторые архивы, в том числе военные,  на тему басмачества постепенно открывались и стали доступными для исследователей. При написании этой работы мы внимательно изучили некоторые материалы Архива внешней политики Российской Федерации Министерства Иностранных Дел (АВПРФ), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), а также Российского государственного военного архива (РГВА). Эти материалы посвящены историю басмаческого движения. В процессе изучения мы их разделили на следующие группы:

• - официальные донесения о борьбе с басмачеством руководства Среднеазиатского бюро ЦК РКП (б), Полномочного представительства РСФСР в Бухарской республике, а также  военно-политические донесения руководителей областных штабов Красной Армии о ходе борьбы с басмаческим движением;  
• - секретные донесения оперативных сотрудников среднеазиатского отделения ГПУ и войсковой разведки частей Красной Армии; 
• - личная переписка некоторых крупнейших лидеров басмачества с высокопоставленными представителями советской власти в Центральной  Азии;   
• -   аналитические доклады по проблематике развития басмаческого движения членов Среднеазиатского бюро ЦК РКП(б) и Полномочного представительства РСФСР в Бухаре; 
• -   тексты союзных договоров, временных военно-политических соглашений и протоколов, подписанных между РСФСР  и Бухарской и Хорезмской народными республиками и т. д.  

Следует отметить, что в этих архивных материалах  содержатся ценные сведения  о многих аспектах истории басмаческого движения, в том числе о первых днях начало этой компании в разных регионах Центральной Азии. Очень интересными  и слабоизученными являются  архивы    воспоминаний   живых свидетелей того времени, в которых подробно собраны  рассказанные ими   реальные истории, связанные с басмаческим движением[10]. Другой важный и главный источник являлась газета Известия  - орган ЦИК ЦККП Туркестанской республики, которая была учреждена в 1921 г. и стала периодически освещать на своих страницах все подробности об операциях Красной Армии против басмачества  по всей Центральной Азии и приграничных к ней районах[11].

          Почему-то в этих архивных источниках и публикациях Известии ничего не пишется о том, что басмачество объявило священный джихад против советской власти. Более того, лишь  иногда упоминается, что советская власть вынуждена была  пойти на некоторые уступки басмачам, восстанавливая некоторые мечети и культовые сооружения для того,  чтобы переманить  часть  басмачей на свою сторону. Также мало или вовсе ничего не пишется о религиозных лозунгах басмаческого движения. В архивных материалах представители басмачество представлены, как бандиты, головорезы, убийцы, контрреволюционеры и т.д. Нигде не встретим, что часть басмачества, действительно, боролась за идеями религиозного свойства в рамках священного джихада против неверных-большевиков. Не пишется и об основных причинах возникновения этого явления,  не анализируется успехи басмачества и поражения Красной Армии в первые годы компании. Изучая архивные материалы, мы также  не могли найти ответа на важный вопрос: почему так долго (с 1918 по 1934 гг.) продолжалось басмаческое движение?

         Анализ архивных материалов и большое количество научных работ на эту тему показывает, что басмачество представляло, прежде всего, религиозно-идеологическую силу, которая боролась против советской атеистической идеологии в формате священного джихада, т.е. это отчасти была борьба идейно – мировоззренческого свойства. Другие параметры, как экономическое положение региона, сельское хозяйство, голод, нищета и т.д. уходили на второй план. Основные целы, лозунги, движущие силы  и идеологии этого  движения были панисламистские, хотя участники некоторых басмаческих банд были также приверженцами идей пантюркизма (об этом подробнее ниже). Таким образом,  басмачество это было исламистская религиозная война против  большевистской атеистической  идеологии. Идеологические и религиозные войны, как показывает история, более продолжительны, чем гражданские и другие. Поэтому басмаческое движение довольно долго существовало по времени. Оно  в конечном итоге было сломлено, но не было уничтожено до конца. В советские годы оно временно затихло и ушло в глубокое подполье, но в постсоветские годы вновь вернулось в Центральной Азии в формате ПИВТ (Партия исламского возрождения Таджикистана) времен гражданской войны в Таджикистане, ИДУ(Исламское движение Узбекистана), Хизб-ат Тахрир и  других  многочисленных салафитских  и исламистских организации.

          Некоторые зарубежные исследователи живучесть басмаческого движения объясняют, прежде всего,  его поддержкой внешними и внутренними силами, что отчасти верно. Но нельзя забывать, что эти внутренние  и внешние силы были не только в лице бухарского эмира, хивинского хана,  местных баев и феодалов,  английской колониальной элиты, турецких дипломатов, эмиссаров, резидентов и т.д., но и в лице панисламистов (широкая поддержка мусульман не только региона, но и  сопредельных мусульманских  стран). Трудно не согласится с тем, что  в те годы в Центральной Азии шла и геополитическая война.  В  рамках этой войны  правящие круги сопредельных государств (Турция, Афганистан, Китай), а также США, Англии, Франции и некоторых других стран через свои дипломатические и разведывательные службы оказывали поддержку басмаческому движению, поставляя главарям басмаческих банд  оружие, боеприпасы, военное  снаряжение, деньги, а также посылая  к ним советников[12].

         Внутренние силы басмачества - крупные и средние  феодалы, вожди племен, влиятельные религиозные деятели и т.д.  по своему мировоззрению и религиозному уклада жизни были приверженцами направления кадымизма.  После прихода большевиков и советской власти  они лишились всего -  власти, положение, имущества, влияние и т.д.  В отличие от многих джадидов, которые перешли на сторону новой власти, они как ярые и стойкие кадымисты не сдались и объявили священную войну большевикам. В этой войне  они широко начали использовать  ранее действовавшие басмаческие формирования,   создавая  и новые. Если старых банд возглавляли уголовники и бандиты, то новые басмаческие банды  стали руководить местные баи, беки и представители духовенства. Некоторые басмаческие  формирования базировалась на территории сопредельных стран, другие - в самой Центральной Азии.

          В архивных материалах  и в трудах советских исследователей не пишется о том, что басмаческое движение поддерживалось значительной части беднейших слоев местного населения[13]. Почему и в чем выражалась это поддержка? Причин, на наш взгляд, несколько.

Во-первых, экспорт революции на Восток - в Центральную  Азию  в рамках мировой социалистической революции не получила поддержку  со стороны беднейших слоев  местного населения, хотя многие джадиды перешли на сторону большевиков, стали агитировать и готовить массы  к ней.  Но советские историки не объективно освещали этот процесс, создавая образ местного революционного пролетариата[14]. Есть архивные материалы, свидетельствующих о том, что имелись  многочисленные факты грабежей и мародерства, допущенные при «освобождении» Хивы и Бухары бойцами и командирами некоторых частей Красной Армии, особенно так называемых национальных формирований[15]. Эти факты спровоцировали гнев и  недоверие  местного населения   к большевикам, к их идеям и лозунгам.

Во-вторых, недовольство народных масс и поддержку  басмачества спровоцировали серьезные ошибки и недостатки в социальной, национальной и религиозной политике, которые проводили большевики совместно с  местными органами власти[16].

В-третьих, нужно отметить, что в  обществах Центральной Азии того периода были очень сильны  феодально-байские традиции и религиозный уклад жизни. Согласно этим традициям и законам шариата трудовые слои населения находились под сильным влиянием представителей богатых сословий - баев, беков, родоплеменных вождей и  духовенства. Местная власть и духовенства всячески подогревали и распространяли среди дехкан-крестьян  миф о захватнических целях Красной Армии, о том, что политика большевиков - это всего лишь продолжение колонизаторской политики царизма. Более того, большевики в отличие от царской власти будут уничтожать святыни ислама, культовые сооружения, мечети и мусульманские учебные заведения (медресе и мектебы).  Как мы видим, для   объявления  и агитации  священного джихада против большевиков  были задействованы серьезные аргументы.

        Среди  зарубежных авторов немало сторонников националистической концепции басмачества.  Приверженцы этой концепции  полагают, что против большевиков была разыграна, в большей степени,  националистическая карта, нежели священный джихад[17]. С этим также можно частично согласится,  поскольку  в результате  сильного влияния регионального  духовенства  и исламской религии в Центральной Азии  стали формироваться  и широко распространяться националистические течения с различными оттенками экстремизма. Эти течения и стоявшие за ними политические силы активно расширяли и укрепляли свои связи с духовными центрами Стамбула, Кабула, Лахора и  Бахчисарая. В частности, местная элита Центральной Азии  своим идеалом сделала кемалистскую Турцию, таким образом,  подчеркивая свою приверженность к идеям пантюркизма. Более того, некоторые басмаческие отряды действовали, прежде всего, под лозунгами пантюркизма.  Как правило, эти были отряды под руководством  турецких  подданных (об этом подробнее ниже). Но эти отряды (за исключением отрядов  Энвер – паши и Селим - паши)  были немногочисленными и  спустя некоторого времени вынуждены были все-таки объявить священный джихад против советской власти  и назвать себя моджахедами.

        Теперь переходим к изучению и анализу некоторых научных работ отечественных и зарубежных авторов, которые в разные годы занимались этой проблеме. Первые работы на тему басмачества появились в начале 20-х гг. и принадлежали, преимущественно, партийным функционерам и политрукам Красной Армии. Первая статья, которая называлась «Басмаческий фронт»,  принадлежала В. Куйбышеву (члену Реввоенсовету Туркестанского фронта). Она была опубликована в журнале «Жизнь национальностей» в 1920 году[18]. Затем в газетах того времени появились другие статьи, которые специально были посвящены этой теме. Авторами этих статьей были другие известные партийные функционеры, как Г. Скалов, Д. Соловейчик, Ф. Ходжаев, Г. Сафаров и другие. Эти статьи были собраны в форме отдельных книг и были опубликованы теми же авторами[19]. Конечно, в этих  работах история басмачества излагалась с точки зрения классовой борьбы. Эти авторы пытались изучать  сущность басмаческого движения, основные ее направления и ее  социальную  природу. Они также пытались показать,  как влияли национальные, религиозные особенности, архаичные формы социальной жизни на политическую обстановку в разных регионах Центральной  Азии  накануне революций, как эти же особенности и "архаичные формы жизни и быта" стали условиями для развития  "контрреволюционного басмачества".  Например,  Г. Сафаров (председатель  Комиссии ВЦИК РКП(б) по делам Туркестана)  определяет само басмачество как "своеобразную мелкобуржуазную анархическую стихию применительно к условиям Востока",  в истоках которой лежит "разорение дехканских хозяйств от войны и разрухи" [20].

        Среди этих работ особо выделяется  книга «Колониальная революция (опыт Туркестана)», которая принадлежит тому же  Г. Сафарову[21]. В этой работе  он изложил ряд положений, которые  подтвердились недавно рассекреченными  архивными материалами. Например,  Г. Сафаров считал, что советская власть в Центральной  Азии носила ярко выраженный колонизаторский характер и в этом плане мало отличалась от прежней царской власти. В качестве главной причины   возникновения басмаческого движения Г. Сафаров называл экономический кризис, который разрушил хлопковое хозяйство и привел к массовому обнищанию местных крестьян-дехкан. Он написал и о других не менее важных причинах активизации басмаческого движения.

Согласно его мнению, советская власть слишком   враждебно относилась к широким слоям мусульманского населения региона – это и   стало другой  главной причиной политической активизации басмаческого движения[22].  Возможно, автор в контексте имел ввиду  борьбу атеизма с  исламом,  которая спровоцировала  начало религиозной войны-священного джихада моджахедов-басмачей против большевиков и советской власти. В советской историографии 30-х гг. Г. Сафаров, который частично писал правду о басмаческом движении, был жестко подвергнуть критике и осуждению,  а  последующие советские историки стали освещать историю басмачество уже с точки зрения марксистко-ленинской науки и классовой борьбы.  В дальнейшем   в  советской исторической науке  такого рода работ  больше не появлялись.

       Следующим советским автором, который относительно и иногда объективно исследовал  историю басмачества, был П. Алексеенков(командир Красной Армии, участник военной компании против басмачества), который написал несколько работ на эту тему. В работе «Кокандской автономии» он довольно объективно пишет о первых днях  компании Красной Армии против басмачества, но почему-то не рассказывает о фактах мародерства некоторых подразделений этой армии в некоторых населенных пунктах. Он также пишет о существование старых басмаческих банд, которые включились в борьбу против большевиков. В другой работе «Что такое басмачество» он пытается анализировать причины возникновения этого движения, критикуя советскую власть за неразумную национальную политику в регионе.  Он пишет и об  успехах советской власти, когда были осуществлены   некоторые корректировки в ходе компании, в результате которых часть басмачества перешла на сторону советской власти. У автора иногда есть упоминание о том, что басмачи объявили религиозную войну против советской власти и в этой войне  они себя называют моджахедами. Но почему - то в его работах  термин    «священный джихад»  против советской власти  не используется[23].

       Все 30-е гг., когда в Советском Союзе происходили повсюду и на всех уровнях  репрессии против «врагов народа», в том числе в республиках Центральной Азии, соответственно   научных  работ объективного свойства  на эту и другие темы ожидать было невозможно. Тем не менее,  научные работы на тему басмачества писались, но советская цензура жестко следила за всеми авторами и их работами.  Поэтому,  в них   найти объективную информацию довольно проблематично.  В послевоенные годы к этой темы подключились ученые из самых национальных республик, которые писали  свои работы по региональному принципу. Появились  интересные исследования, которые принадлежали  следующим авторам: А.В. Станишевский (Ниалло Азиз) и П. П. Никишов (басмаческое движение в Киргизии), Ш. Ташлиев и М. Языкова (басмаческое движение в Туркмении), М. Тимофеев и М. Ахинжанов (басмаческое движение в Казахстане) и т.д. Эти работы посвящены разным аспектам басмаческого движения на региональном уровне, но  в  них можно почерпнуть некоторые сведения о пограничном басмачестве. Например, в работах   казахских авторов  пишется о связи басмачества  с белогвардейским движением и т.д. [24].

         О басмаческом движении продолжали писать и в 60-70-е гг.,  но большинство этих работ теперь выполнялись   в рамках  академических институтах  национальных республик Центральной Азии. Среди них выделяется фундаментальная работа  таджикского ученого М. Иркаева, которая  называется «История гражданской войны в Таджикистане»[25]. Он впервые в советской историографии писал о массовом характере басмачества, когда  до него почти все писали  о   локальном характере этого движения в разных регионах Центральной Азии. До появления   этой работы многие советские  исследователи подчеркивали, что басмаческие отряды сплошь состоялись из баев-феодалов и представителей духовенства, простых   крестьян-дехкан там практически не было.   Но М. Иркаев в своей работе   на основе исторических  фактов доказал, что дехкан там было много, правда,  он их называл  «обманутыми и отсталыми», чтобы избежать цензуры.  Таким образом, автор обратил внимание на  массовый характер этого движения [26].  Конечно, М. Икраев,  будучи советским историком, не мог открыто высказать следующее предположение: если басмачество  было массовым  явлением,  то уничтожение  басмачей в ходе компании  также имел массовый характер, соответственно это означало наличие  факта красного террора против местного населения Центральной Азии.

         В совместной работе Ю. А. Полякова  и А. И. Чугунова, которая называется «Конец басмачества», можно проследить всю историю басмачества с точки зрении советской историографии 70-х гг.  В ней  предлагается красочная   история  о героических поступках красноармейцев в ходе компании по ликвидации басмаческого движения на всех ее этапах.  В  результате этой успешной борьбы  якобы  народы  Центральной Азии спаслись от многовековой отсталости, нищеты, безграмотности и фанатичной религиозности[27]. В этой и других вышеназванных работах советских ученых  мало или вовсе ничего  не пишется о религиозных аспектах басмаческого движения, умышленно умалчивается о священном джихаде, которые басмачи-моджахеды объявили большевикам, ничего не говорится о религиозных лозунгах всего басмаческого движения, недостаточно  затрагиваются проблемы  пантюркизма и панисламизма в Центральной Азии того времени. Умалчивается также об ошибках, совершенных большевиками в ходе территориального размежевания национальных республик Центральной Азии, которые иногда спровоцировали возникновение  новых басмаческих банд по национальным  и региональным  принципам.

       Анализ многих работ на тему басмачество в советской историографии показывает, что она  в силу разных причин идеологического свойства была освещена необъективно. О некоторых этих причинах мы подробно говорили выше, но можно лишь  добавить следующее:

большинство советских исследователей рассматривали басмачество как контрреволюционное движение, которое имело антинародную сущность.   Оно  поддерживалось исключительно империалистическими силами и  это означало, что  басмаческая компания  была частью войны двух систем - капитализма и социализма. 

В этой войне социализм – как справедливая система,  идеология и  мировоззрение должен  побеждать, что и случилось в итоге. Поэтому другая точка зрения,  другая  трактовка этой темы в советской историографии  была недопустима. С этой целью были засекречены важнейшие архивные материалы на эту тему, была введена жесткая цензура, чтобы избежать появлению  нежелательных работ. Лишь в перестроечное время появились некоторые авторы, которые  пытались на базе первых рассекреченных архивных материалов по-новому и более объективно написать историю басмачества, но времени оказалось мало, поскольку приблизился распад Советского Союза и единого  научного  пространства. Тем не менее, такие работы появились. Например,  К. Абдуллаев в своих работах начал изучать религиозные аспекты басмачества, что было важным событием  в  историографии эпохи  перестройки и гласности[28].

        В историографии постсоветской России ситуация вокруг этой темы изменилась. Многие современные российские исследователи постепенно освободились от прежних идеологических догм и начали рассматривать басмаческое движение с принципиально иных позиций. В  этом им помогли рассекреченные фонды центральных архивов на эту и другие темы времен гражданской войны в СССР. Очень интересны работы Д. Шевченко, А. Пылев,  Ю. Ганковского и Д. Вдовиченко.  Ю. Ганковский в своих работах «Персонажи с той стороны. Энвер-паши среди басмачей» и «Персонажи с той стороны. Ибрагим-бек Локай»  более объективно пишет об истории басмаческого движения в Восточной Бухаре[29]. Интересны его портреты главарей  басмаческого  движения. Но почему-то он мало пишет о панисламистских идеях Ибрагим-бека и пантюркистских взглядах Энвер-паши.  У него в работе нет развернутой  концепция «священного джихада» Ибрагим-бека и «пантюркистской революции» Энвер-паши.  Д. И. Вдовиченко в своей работе  «Энвер-паша»  также приводит обширные биографические данные своего героя и подробно анализирует его дипломатическую, политическую и военную деятельность[30].

После публикации этих работ  историческая наука, на наш взгляд,  обогатилась большим знанием  об этих двух неоднозначных и сложных  исторических фигурах  того времени. В постсоветское время появились авторы, которые стали рассматривать  басмаческое движение  в контексте политических отношений между Советским Союзом и Афганистаном. По мнению С.Б. Панина, после ввода советских войск в Афганистан местное мусульманское население ожесточённо стало сопротивляться, как это делали в свое время басмачи в Центральной Азии[31].

Предлагались далекие и невероятные  концепции возникновения  басмаческого движения. Например,   историк и востоковед Р. Г. Ланда в работе «Ислам в истории России»  в качестве основной причины возникновения басмачества  называет среднеазиатское   восстание 1916 года, которое   было  спровоцировано  царскими указами о мобилизации мусульманского населения на тыловые работы. Самым трагическим последствием басмаческого движения, по его мнению, была гибель «лучших представителей местных рабочих, революционных дехкан и образованной интеллигенции», что, в свою очередь, привело к снижению темпов социокультурного развития среднеазиатского региона[32]. Как мы видим, в этих и других работах  постсоветского времени мы наблюдаем не только разные подходы  к  изучению  этой темы, но интересные и порой фантастические версии истории басмачества.

       Для полноты картин  мы вынуждены вкратце анализировать  некоторые  работы  исследователей  самой Центральной Азии на тему басмаческого движения. Среди авторов, написавших интересные работы на эту тему выделяются К. Раджабов, А. Джуманалиев, З. Курманов,  Д. Джунушалиев, С. Бегалиев, Г. Агабеков и другие[33]. Работы этих авторов  написаны, преимущественно,  по регионально-национальному принципу, хотя в них затрагивается некоторые общие моменты и пограничные аспекты басмаческого движения. В них нередко встречаются  придуманные мифы и интерпретации исторических фактов в пользу национальных историй  самих  авторов. Мадамин-бек, Эргаш, Куршермат, Муэтин-бек, Ибрагим-бек, Джунайд-хан и другие руководители басмаческих отрядов в этих работах называются национальными героями. Поэтому, при изучении такого рода работ нужно быть предельно осторожным, чтобы не попасть в ловушку, которые  умышленно ставят некоторые авторы этого региона.  Эти новые мифы и «исторические факты»  рассказывают нам совершенно другую историю басмачества. Например, К. Раджабов в своей работе  «Теоретико - методологическая основа изучения истории вооруженного движения (басмачества) в Туркестане (1918-1935 гг.)»  пишет следующее:

• -«вооруженное движение в Туркестанском крае против большевистского режима зародилось как борьба народов региона, за независимость и свободу своей Родины;
• -идейно-политические корни вооруженного движения вобрали в себя идеи свободы и независимости;
• -идеи вооруженного движения о суверенной национальной государственности включали в себя самые полярные устремления: от создания исламской республики до построения демократического государства, являвшихся отражением господствовавших в мировоззрении туркестанского общества начала XX столетия трех идейно-политических направлений (течений):

а)единство (объединение) тюркских народов в борьбе за независимость Туркестана, за создание единого и неделимого государства;
б)исламские воззрения - создание независимой исламской республики - исламского государства мусульман Туркестана;
в)демократические воззрения - установление республиканского строя; построение демократического государства в Туркестанском регионе»[34].

       Большинство работ других авторов   написаны примерно  в таком духе.  Следует отметить, что такие работы в основном  были написаны в первые постсоветские годы. Тогда бушевали национальные страсти и  эмоции, разговоры об исторической науки были важнее  самой науки. Автор  надеется, что в Центральной Азии вырастут новые поколения историков, которые будут заинтересованы написать  более объективную историю своей страны, поскольку такой запрос неминуемо поступит от будущих и прогрессивных поколений  этого региона.

      Басмаческое движение хорошо изучено и довольно широко освещено в зарубежной историографии.  Выше были упомянуты, некоторые  авторы и их работы, которые  однобоко освещали эту тему, называя ее только народно-освободительным  движением. Были и зарубежные марксистские историки, которые сочувствовали коммунистам и Красной Армии, называя это движение антинародным и их участников преступниками, бандитами и уголовниками[35]. Постепенно менялись и взгляды  зарубежных исследователей на эту тему, они стали больше  писать о том, что  басмаческое движение на всех  этапах своего   существования  имело  массовый  характер.  В работах  О. Кэроу, Р. Пайпса, А. Парка, М. Олкота и других  мы уже встречаем анализ и суждения об панисламистских и пантюркистских  идеях этого движения[36]. Эти авторы пишут, что басмачество всегда имело серьезную поддержку среди широких слоев мусульманского населения Центральной Азии. Они также пишут об жестоких расправах Красной Армии против басмачей и местного населения, называя их красным террором.

Но почему-то они не пишут о терроре басмачи против Красной Армии и часть населения, которая была на стороне большевиков. Таким образом, этими и другими  зарубежными авторами не раскрывается суть «священного джихада» басмачей-моджахедов против неверных большевиков и сочувствующего  им местного населения. Было бы логично, на наш взгляд,  противопоставить эти  два  явления, не уступающих друг другу по жестокости в ходе компании: «красный террор» против «священного джихада». Об этом противоборстве подробнее будем писать ниже. Как мы видим, зарубежная историография также по - разному рассматривала и изучала эту проблему. Мы в этой работы постарались  упомянуть все  точки зрения, касающиеся изучении этой проблемы, возможно, есть и другие взгляды, которые мы пропустили, но надеемся, что в дальнейшем будем их изучать в следующих своих исследованиях, которые будут продолжены  в этом направлении.

        Хронологию историю басмаческого движения можно условно разделит на следующие  этапы:

        - февраль – март 1918 по декабрь 1921 гг.(ликвидация «Кокандской автономии», возникновение  первых басмаческих отрядов, начало военной операции Красной Армии против них);
         -  январь 1922 по июль 1923 гг. (формирование крупных басмаческих отрядов Энвер-паши, Селим-паши и  т.д.  на территории Бухарской, Самаркандской и Ферганских областей и их перемещение в другие районы Восточной Бухары);  
         - август 1923  по декабрь 1927 гг. (этап партизанской войны многочисленных басмаческих отрядов по всей Центральной Азии, уход отрядов Ибрагим-бека(1926 г.) и Джунайд-хана(1927 г.) из Советского Союза);
         - январь 1928  по февраль 1929(период партизанской войны немногочисленных басмаческих отрядов на пограничных территориях);
       -  февраль-март 1929 по июнь-июль 1931 гг. (деятельность отрядов Ирагим-бека в Афганистане и Таджикистане);
        -  август 1931 по декабрь 1934 гг. (период ликвидации всех мелких басмаческих банд по всей Центральной Азии).

         Некоторые  авторы склонны утверждать, что поводом для начало  басмаческого  движения против советской власти стала  ликвидация  Автономного правительства Туркестана (так называемой Кокандской автономии) в 1918 году.  Немного ранее, 15 ноября 1917 года  в Ташкенте  проходил  III съезд  Советов рабочих и солдатских депутатов, который единодушно принял декларацию о  провозглашение  Туркестанской  Советской республики. После этого началось фактическое установление советской власти во всех  регионах Центральной Азии.  Первым шагом в этом направлении была ликвидация  самопровозглашенной  «Кокандской автономии» Красной гвардии под командованием Ф.И. Колесова. Вооруженные силы «Кокандской автономии» потерпели поражение и  были вынуждены отступить в труднодоступные  горные районы. По свидетельствам некоторых высокопоставленных представителей советской власти ликвидация  «Кокандской автономии» сопровождалась массовым  уничтожением мирных жителей[37].

Далее эти авторы предполагают,  что именно  остатки вооруженных сил Кокандской  автономии, в дальнейшем  сопротивляясь   частям   Красной Армии, создали  почву для возникновения широкого басмаческого движения. Их тогда  объединял  и возглавлял Эргаш(бывший начальник   военного гарнизона Кокандского правительства).  К ним постепенно присоединились старые басмаческие банды под руководством   Мадамин-бека, Туйчи, Мухаммад-бека, Усмана  Алиева, более известного под именем Мухиддин-бека,  Махкам-ходжи,  Бахрама Ходжаева, позже известного под именем Хал-Ходжи  и т.д.[38].

Некоторые постсоветские авторы, как было отмечено выше, утверждают, что в ответ на красный террор Красной  Армии   басмаческие отряды  формировались также  из числа широких слоев местного населения: крестьян-дехкан, священнослужителей, сельской и городской бедноты, мелких торговцев и ремесленников, студентов религиозных школ (медресе и мектебов) и т.д. Эти отряды  появлялись повсюду и  довольно быстро - в течение нескольких  месяцев после прихода  советской власти в Центральной Азии. По мере роста численности  Красной Армии росло и число  басмаческих отрядов[39].  Таким образом,  разгром Кокандской автономии стал лишь поводом к подъему басмаческого движения, тогда как главные  причины его  возникновения были гораздо шире  и об  этом  подробнее ниже.

         Сегодня некоторые  авторы  стали  акцентировать  свое внимание на том, что басмачество до Октябрьской революции носило бытовой характер и не выражало какой-либо политической и религиозной идеологии. Басмаческие отряды, как правило, были немногочисленными и  вступали в противоборства друг с другом, но не  атаковали царские оккупационные войска. Присоединение большинство регионов Центральной Азии к Российской империи не привело к массовому вооруженному восстанию коренных народов против представителей царской власти.  По мнению этих авторов,  реформы царской администрации в Туркестанском генерал-губернаторстве были направлены на создание новой экономической инфраструктуры и не разрушали традиционный исламский образ жизни. В то же время, экономический кризис в самой России в 1915 – 1916 гг. в сочетании с неурожаями и начавшимся голодом в Туркестане создали благоприятные условия для установления советской власти в данном регионе. В свою очередь, установление советской власти в Центральной   Азии стало отправной точкой развития крупномасштабного басмаческого движения[40]. Соглашаясь с мнениями этих авторов, мы вынуждены признать исторический факт: широкомасштабное басмаческое движение началось после прихода большевиков.

         В ходе изучении этой проблемы мы пытались понять:  почему  прежде  басмачество  не выступало  против царской армии, когда   новые басмачи стали яростно воевать против Красной Армии?  В постсоветское время, как было отмечено выше, часто стали писать о проблеме большевистского «красного  террора»   в годы гражданской войны. Об этой проблеме   больше всех  написано в трудах авторов Центральной Азии, хотя немало писали об этом и  в постсоветской российской историографии. Некоторые работы и их авторы  были упомянуты выше. Если суммировать мнению большинства из них, то возникает другая  концепция возникновения басмаческого движения.   Согласно ей, в качестве главной  причины формирования массового басмаческого движения в первые годы советской власти в Центральной Азии выступил красный террор. Большевистский красный террор включал в себя массовые и самочинные  расстрелы мирного населения на местах  без соответствующих указаний из центра. Басмачей и сочувствующих им  мирных жителей не только расстреливали, но и  захватывали как заложников, чтобы их обменять или использовать в качестве живого щита.

По свидетельству одного из членов Революционного комитета Туркестана только в период с 1917 по 1921 год в Центральной  Азии было уничтожено около 300 тыс. представителей коренных народов, в то же время в указанный период численность басмаческих отрядов в регионе не превышало 15 тыс. человек[41]. Цифры впечатляющие, если они достоверны, то  следует признать факт наличие красного террора. Но возникает другой вопрос, если террор имел такие страшные и катастрофические масштабы, то как удалось сохранить немногочисленное на то время  население Центральной Азии? Как это население в дальнейшем было вовлечено в крупных модернизационных проектах Советского Союза, если оно было уничтожено такими темпами.  Более того, согласно архивным материалам, численность  Красной Армии, которая якобы была главной  участнице  большевистского террора,  была  на порядок меньше численности всех басмаческих отрядов[42]. Поэтому,  с такой  концепцией  можно согласиться лишь частично. Да, следует признать, что факты террора в ходе компании имели место, но они не имели массового характера, иначе сопротивление  местного населения было бы гораздо больше  и   Красной Армией  не удалось бы победить  басмачеству. Выше было упомянуто, что наряду с красным террором  параллельно существовал и  басмаческий террор. Этот террор применялся по  отношению Красной Армии и некоторым  группам  местного населения. Тактика басмачей сводилась к внезапным налётам на советские воинские части, промышленные объекты, железнодорожные станции, склады, населённые пункты и сопровождалась массовыми убийствами, поджогами и разрушениями. С особой жестокостью басмачи расправлялись с советскими пограничниками, милиционерами, партийными работниками, русскими врачами, инженерами, учителями, а также с местными женщинами, сбросившими паранджу. Об этом почему-то постсоветские авторы не  говорят  и не пишут[43].

         «Басмачество - как священный джихад против советской власти» - это  еще  одна  концепция возникновения басмаческого движения, которую предлагаем мы в этой работе.  Согласно ей басмачество рассматривается, прежде всего, как мусульманская религиозная война – священный джихад против неверных и не мусульман,  где религия ислам сталкивается с атеизмом, где религиозные  и атеистические  мировоззрения вступают в ожесточённую  борьбу между собой. Мы  согласно этому новому научному подходу  будем анализировать основные  причины  возникновения  этой религиозной войны в Центральной Азии,  изучать программы, декларации,  лозунги  и действия  басмачей-моджахедов на разных этапах священного джихада, а также  делать научные выводы по основным проблемам истории басмачества.

          Теперь следует разобраться в причинах возникновения этого священного джихада против советской власти. Советская власть в одном из первых своих декретах отделила  церковь от власти, религию от государства. Таким образом, Советский Союз объявил себя светским государством. Это касалось  и будущих  республик  Центральной Азии с мусульманским населением.  В качестве альтернативы религии   был предложен научный атеизм и атеистическая идеология. Научный атеизм, согласно марксистско-большевистской точки зрения,  формирует у будущего советского человека светское и научное мировоззрение. На момент прихода большевиков в Центральную  Азию существовали Бухарский эмират, Хивинское  и Хорезмское ханства, которые являлись исламскими теократическими государствами с мусульманским населением. В других регионах, присоединенные к Российской империи проживало  также мусульманское население в своих архаичных и традиционных обществах согласно законам мусульманской религии. В этих обществах еще сохранилась и функционировала  мусульманская общеобразовательная система, хотя в этой системы к этому времени уже начали появляться новометодные джадидские школы. Основные ценности этих обществ были связаны с исламской религией и культурой. Мировоззрение большинство членов этих  обществ было сугубо религиозное. Джадидское светское мировоззрение было еще на стадии формирования и  не получив широкого  распространения, оно присутствовало лишь в городах,  в среде интеллигенции и зарождающиеся  национальной буржуазии[44].

         Большевики в первые дни  установления   советской  власти  в Центральной Азии, объявили местному населению буквально следующее: нужно уничтожить исламское государство в Бухаре, Хиве  и Хорезме,   отделить ислам от власти и государства, построить светское советское общество, ликвидировать мусульманскую систему образования, уничтожить все религиозные институты, мечети и культовые сооружения, за исключением соборных мечетей и медресе  в крупных населенных пунктах,   раскулачивать баев, крупных землевладельцев и зажиточных крестьян, освободить женщин и детей от зависимости мужчин, ликвидировать пережитки института патриархальной семьи и элементов  рабства, запретить женщинам носить никаб и хиджаб, привлечь их к учебе и труду и т.д. С таким набором предложений приходить в мусульманское традиционное общество, чтобы  навязывать и устанавливать новую модель жизни – даже не посмели царские чиновники и русская армия, но большевики посмели и это,  по сути,   назвалась большевистской  революцией, которая намеревалась уничтожить  все старое и построить взамен все новое. Как история показывала, программные цели и задумки большевиков не были простыми лозунгами и декларациями, а были руководством к действию.  И это они ярко показывали,  в том числе,  в  компании  против священного джихада басмачей-моджахедов.

        Когда большевики начали реализовать свои идеи в  Центральной Азии, возникла историческая ситуация, при которой против них  началась религиозная  война басмачей. Разрушение традиционных исламских институтов, закрытие мечетей и культовых сооружений, высших исламский учебных заведений-медресе, традиционных исламских первоначальных школ-мектебов, типографии и мусульманской прессы,  репрессии  в отношении духовных мусульманских лидеров и т.д.  привели к пополнению басмаческих отрядов, как местных крестьян-дехканами, так и горожанами.  Косвенными причинами развития массового басмаческого протеста   являлись неудовлетворительное материально-техническое снабжение и финансовое обеспечение красноармейских частей, задействованных в боевых действиях в Центральной  Азии. Красноармейские отряды были вынуждены заниматься самоснабжением, то есть грабить мирное кишлачное и городское население, и тем самым инициировать вступление в ряды басмачей все новых и новых людей[45].

        Если говорить о «красном терроре» -  как о главной  причине    возникновения священного джихада, то следует подчеркнуть, что основные его моменты   были зафиксированы уже в ходе самой компании, когда  священный джихад против большевиков уже  был объявлен басмачами-моджахедами.  Таким образом,  красный террор, на наш взгляд, применялся уже в ходе самой компании и  отчасти был спровоцирован действиями самых басмачей-моджахедов.

          Следует отметить, что идеологической основой басмачества как религиозной войны являлись панисламизм и  пантюркизм. Эту войну поддерживали многие исламские организации, в том числе  Шура-и-Ислам и Шура-и-Улема. Целью этой войны  было отделение Туркестана от Советской России и создание Исламского государства Туркестан. Борьба с большевиками  под лозунгами священной войны обеспечивала басмачам поддержку некоторой части верующих (простых крестьян-дехкан и городских жителей), национальной интеллигенции, исламских деятелей и лидеров, а также панисламских кругов Турции (Энвер-паша и Салим-паша) и других мусульманских стран.

         Теперь переходим к изучению некоторых периодов басмаческого движения, где элементы «священного джихада» и «религиозной войны» были продемонстрированы самым ярким образом. Основные боевые действия происходили в Хорезме, Фергане и Бухаре в 1918-1934 гг.

          Религиозная война басмачей в Хорезме  отличалась  богатой хронологией. Она была и самая продолжительная (до 1938 г.)  и была связана с именем Джунаид-хана.  Более того, она началась не как религиозная война, а как межплеменная междоусобица. Но чуть позже она превратилась в религиозную войну. Теперь обо всем по порядку.   В январе 1918 года лидер нескольких туркменских племен Джунаид-хан (настоящее имя Мухаммед-Курбан Сердар) сформировал басмаческий отряд, который состоял из более 1600 вооруженных всадников. С этим отрядом он вторгся на территорию Хорезма[46].  Захватив Хиву, он казнил Исфандияр-хана и посадил на его место Саида Абдуллу-дядю убитого хана.  Саида Абдулла был формальным ханом, но  реальная власть в Хорезме теперь  принадлежала самому Джунаид-хану.

        Во второй половине 1918 года Джунаид-хан первым делом заключил союз с белогвардейцами Чимбайского участка, чтобы выступить  против красногвардейских отрядов  на правом берегу р. Аму-Дарьи. Но белогвардейцы Аму-Дарьинского фронта не смогли оказать ему активной поддержки в этом, после чего он отказался от этой идеи, хотя ему не удалось избежать несколько небольших столкновении с красными. Но во второй половине 1919 года Красная армия сама  развернула крупное наступление против него  на Хиву. 25 декабря части Красной армии пересекая  р. Аму-Дарью, вышли на левый хивинский берег к городу  Новый Ургенч и ряд других городов. В январе 1920 года Джунаид-хан потерял свою штаб-квартиру в Бедиркенте и начал отступать на северо-восток. Но  9 февраля 1920 года казаки и каракалпаки неожиданно заключили мирное соглашение с командирами Красной Армии и Джунаид-хан остался без существенной материальной и людской  поддержки. Когда 29 февраля 1920 года его отряд потерпел серьезное поражение под Батыр-Кентом, он  был вынужден  отступить  в пески Каракумов. Вскоре после этого в Хорезме была провозглашена Хорезмская Народная Советская Республика[47].

         В октябре 1920 года Джунаид-хан вновь получил племенную поддержку и собрал новый отряд, в результате захватил Кунград и окружил Нукус. В ноябре новое большевистское  правительство Хорезма попыталось склонить его к переговорам о прекращение борьбы, но он отказался и продолжал войну. Красная Армия стала вытеснять  его отряд повсюду и он весной 1921 года вынужден был уйти вновь в пустынные районы. После этого Джунаид-хан был вынужден выступать под лозунгами религиозной войны – священный джихад против неверных – большевиков, чтобы в дальнейшем заручиться поддержкой панисламистскими и пантюркистскими организациями. Со временем Джунаид-хан действительно получил поддержку  исламского духовенства  и смог увеличить число своих  отрядов   до 9 тысяч человек. Более того, он с помощью религиозных деятелей в конце 1923 г.  спровоцировал и возглавил  в  Хорезме массовое  восстание верующих под религиозными лозунгами. В ходе этого восстания отряды Джунад-хана в январе 1924 года  захватили  Питняк и Хазарасп, окружили  Хиву и Ново-Ургенч.  Лишь к весне этого года  Красной Армии удалось постепенно  вытеснить повстанцев за пределы Хивинского оазиса. В конце 1924 года после очередного крупного поражения отряды Джунад-хана были вынуждены вновь уйти в глубинные пустынные районы.  

         В 1927 году состоялся первый всеобщий туркменский съезд Советов, куда были приглашены представители Джунаид-хана. Его делегация прибыла на съезд и  от имени Джунад-хана обещала  установить мирные отношения с новыми советскими властями. Власти поверили им и начались переговоры.   Более того, они  разрешили Джунаид-хану, чтобы он временно во время переговоров  со своим отрядом прибыл в Хорезм и осел в Каракумах. Это послужило для него как хитрая уловка.   Воспользовавшись предоставленной свободой, Джунаид-хан начал подготовку к дальнейшей борьбе. 19 сентября 1927 года  он  объявил очередную священную войну против советской власти.  Вновь начались боевые действия,  однако силы были неравны, к декабрю его отставшие немногочисленные отряды вместе с ним   бежали  в Иран[48].

         Через некоторое   время, в  1931 году Джунаид-хан перешёл советско-иранскую  границу  с новым отрядом в количестве более 2000 бойцов и вновь объявил очередную священную войну  советским властям. К этому времени советская власть уже укрепляла  свое положение даже во внутренних районах Туркмении. Поэтому Джунаид-хану не удалось проникнуть  в удаленные песчаные районы, как это он  делал раньше,  в результате  боев с Красной Армией его отряд был разгромлен и он сам вновь отбыл в Иран, откуда позже перебрался в Афганистан. Находясь в Иране и Афганистане, Джунаид-хан еще несколько раз организовал новые басмаческие отряды, которые иногда пересекали  советско-иранскую границу и вступали в бой с частями  Красной Армии в приграничных районах Туркмении. Священная война туркменских басмачей продолжалось все 30-е  годы. Самые ожесточенные бои происходили в 1933-34 гг. Сама  война окончательно   прекратилась лишь после смерти самого Джунаид-хана в 1938 году[49].

       Как мы видим, басмаческое движение в Хорезме  началось с большого внутриплеменного раздора и военного конфликта  за центральную (ханскую) власть.  После вступления в этот конфликт Красной Армии, это движение  трансформировалось в религиозной  войне - священного  джихада против неверных - большевиков. Туркменские басмачи-моджахеды во время этой войны под религиозными лозунгами на время забыли свои прежние племенные ссоры и конфликты, что характерно для многих религиозных  и идеологических войн в истории.

         Теперь немного о басмачестве Ферганской области, которое в исторической науке характеризуется как первый очаг возникновения  басмачества в целом. Об этом мы подробно говорили выше, изучая  разных версий возникновения этого военного конфликта.

          Наиболее активное движение басмачества началось в 1918 году в Ферганской области после  взятие Коканда и ликвидации большевиками Кокандской автономии. Многие жители Коканда во время  штурма вынуждены были бежать из города и в дальнейшем   сформировать  организованное сопротивление большевикам. Таким образом,  по всей Ферганской долине и ее  окрестностям стали создаваться отряды сопротивления, которые возглавляли курбаши - полевые басмаческие командиры.

            В первое время это организованное сопротивление возглавил  Кичик Эргаш (Маленький Эргаш в переводе с турецкого), бывший начальник полиции Коканда. После его гибели движение возглавил Эргаш - курбаши известный под именем  Ката Эргаш (Большой Эргаш в переводе с турецкого), который являлся к тому времени авторитетным кокандским священнослужителем. Он сразу призывал всех жителей Ферганской долины к священному джихаду против неверных - большевиков. Поскольку он был довольно известным религиозным деятелем, на его  призыв реагировали  многие жители области.  К нему подтянулись люди из разных слоев общества, чтобы стать членами его отрядов. В  январе 1919 года общая численность его отрядов достигала 15 тысяч человек. Таким образом, образовалось довольно крупное военное формирование, которое вступило в религиозную войну против советской власти.  Помимо армии Эргаша, в 1918—1919 гг. в Ферганской долине  действовали более 40 других средних и мелких  басмаческих отрядов[50].

         В среде басмаческого движения в первые годы  возникла конкуренция за верховенства между ее лидерами. Главным конкурентом Ката Эргаша выступил Мадамин-бек. Он создал крупный отряд и перестал подчиняться Эргашу, чтобы самостоятельно возглавить часть басмаческого движения в Ферганской долине. Мадамин-бек был жесток и суров, поскольку имел «богатое» уголовное прошлое, хотя некоторые современные историки Центральной Азии возвысили его фигуру до уровня национального героя. Этих авторов и их работ мы упомянули выше. В 1919 году Мадамин-беку удалось возглавить большую часть басмаческого движения в регионе.   Его отряды неоднократно пытались взять штурмом Андижан и перерезать железную дорогу, но безуспешно. Поэтому он был вынужден 22 августа 1919 года  заключить союз с Крестьянской армией русских поселенцев во главе с Константином Монстровым. Позже 22 октября они вместе  создали коалиционное Временное Ферганское правительство. В рамках этого правительства Мадамин-бек смог заключить союз с  Ката Эргашом, позже к этому союзу присоединились и другие  курбаши  из  всей Ферганской долины. Таким образом,  под эгидой Ферганского правительства отряды Мадамин-бека вновь объединились с отрядами Эргаш-курбаши и других ферганских полевых командиров[51].

       Как мы видим, в 1918-1919 гг. в Ферганской долине разгорелась настоящая религиозная война басмачей против большевиков. Бывший священнослужитель Ката Эргаш являлся автором многих лозунгов для священного джихада басмачей против советской власти. Некоторые из них становились постоянными на протяжении всей религиозной войны. Главная их суть заключалась в одном: призывать широчайшие слои населения к священному джихаду против неверных- кафиров - большевиков. Но были также лозунги, которые, отражали суть происходящих событий, поэтому они часто менялись в зависимости от военной ситуации, действия большевиков и самых басмачей. Все лозунги излагались кратко-в двух-трех словах и были простые по форме и содержанию. Например, «Марг ба большевикон!» («Смерть большевикам!»,  в переводе с таджикского), «Ватанро аз кофирон озод кунед!» («Родину освободите от неверных!», в переводе с таджикского), «Барои Давлати Исломи!»(«За Исламское Государство!», в переводе с таджикского), «Барои Исломи мукаддас!»(«За священный Ислам!», в переводе с таджикского), «Барои Дин!»(«За Веру!», в переводе с таджикского), «Барои мусальмонон!»(«За мусульман!»), «Барои Лашкари Ислом!»(«За Исламскую Армию!», в переводе с таджикского) и т.д. Лозунги примерно такого содержания  прозвучали и на других языках местного населения. Были приказы, которые часто повторялись и становились  лозунгами, например: «Кишлокро оташ занед!» («Сжечь кышлак!», в переводе с таджикского), «Обро бандед!» («Перекрывать воду!», в переводе с таджикского), «Рохро бандед!» («Перекрывать дорогу!», в переводе с таджикского) и т.д.[52].

        К концу 1919 года басмаческие отряды уже  контролировали почти всю Ферганскую долину, за исключением   крупных городов и железных дорог. Хотя были и  попытки захвата крупных городов. Например,  объединенная группа басмаческих отрядов под руководством Мадамин-бека  захватила г. Ош и начала наступать  на Андижан, Скобелев и Наманган, но потерпела поражение и отступила  в горные районы.  Но в начале 1920 г. ситуация на ферганском фронте боевых действий изменилась в пользу Красной Армии. Некоторые басмаческие отряды были разгромлены, другие вступили переговоры с Красной Армией, третьи уходили в пограничные горные  районы Восточной Бухары (нынешний Таджикистан). В такую же ситуацию попал сам Мадамин-бек. В феврале и начале марта 1920 года его отряды были окружены красноармейцами. 6 марта Мадамин-бек был вынужден признать поражение и заключить с Красной Армии мирное  соглашение. Согласно этому документу он признал советскую власть и его отряды вступили  в состав Красной Армии. Со стороны других басмачей решение Мадамин-бека было расценено как предательство всему басмаческому движению. Поэтому в  рамках священного джихада  его поступок был осужден и  жестоко наказан.  В мае того же года Мадамин-бек был захвачен отрядом командира киргизских басмачей Хал-ходжи и казнен[53].

       Красная Армия постепенно научилась манипулировать конфликтами и  разногласиями, которые  часто возникали между курбаши басмаческих отрядов.  Более того, она начала  переговоры с некоторыми из них, чтобы они перешли на сторону советской власти. Но тактика переговоров не всегда срабатывала позитивно, случай с Мадамин-беком было этому подтверждение. После Мадамин-бека басмачество в Фергане  возглавил Шер Мухаммад-бек, который был известен под имени «Куршермат» или «Шермати якчашма» («слепой Шермат» или «одноглазый Шермат», в переводе с таджикского). Куршермат, как и Мадамин-бек имел уголовное прошлое и один глаз потерял в молодости в драке. До этого времени его собственные отряды воевали  в восточной части Ферганы. Следует отметить, что к  тому времени большевикам удалось после всеобщей мобилизации в Туркестане сформировать боеспособную армию во главе с Михаилом Фрунзе. Более того, по приказу М. Фрунзе  в кышлаках  стали конфисковать лошадей  для нужд Красной Армии, чтобы оставить  басмачество без средств передвижения. Эмир Бухары Саид Алим-хан  по-прежнему  не поддерживал религиозную войну басмачей в Ферганской  долине. Он пока  еще соблюдал  нейтралитет, чтобы не допустить разгрома эмирата со стороны Красной Армии, но  в скором времени ему  не удалось этого  избежать[54].

        Религиозная война в Ферганской долине теперь продолжалась под руководством Куршермата. Летом 1920 года ему  удалось объединить часть басмаческих отрядов Ферганы, чтобы создать «Лашкари Ислом»(«Исламская Армия», в переводе с таджикского). Он также сформулировал  главные  цели и задачи  этой армии. Исламская Армия должна была победить в священном джихаде, изгнать большевиков-неверных из региона, ликвидировать советскую власть, восстановить все исламские институты в обществе и  создать исламское государство. Теперь главными лозунгами войны были следующие: «Барои Ислом!», «Барои Лашкари Ислом!» и «Барои Давлати Ислом!» («За Ислам!», «За Исламскую Армию» и «За Исламское Государство!» в переводе с таджикского). Исламская Армия под руководством Куршермата развернула боевые действия  в районе Андижана, Джалал-Абада, Оша, Коканда и Намангана. Несколько месяцев шли бои, пока Красная Армия не переломила ситуацию в свою пользу. Ближе к осени 1920 года Исламская Армия серьезно ослабла. После, Красной Армии удалось ее расчленить на несколько мелких групп и уничтожить каждой по отдельности. Остатки отрядов Куршермата и его соратника Муэтдин-бека вынуждены были перейти к тактике партизанской войны. Теперь небольшие мобильные группы басмачей периодически совершали налет и диверсии против частей Красной Армии. В это время Красная Армия перебросила некоторые свои подразделения на завоевание Бухарского эмирата. Пока Красная Армия была занята захватом  Бухары, остатки басмаческих отрядов в Фергане вновь собрались, чтобы продолжит священную войну. В конце 1920 года священный джихад басмачей-моджахедов в Ферганской долине  получил новый размах[55].

         В начале 1921  года вновь разгорелась война во всей Ферганской долине. Красная Армия после разгрома Бухарского эмирата обратно перебросила все свои силы на подавление басмачество в этот регион. К этому времени она накопила огромный опыт в борьбе с басмачами-моджахедами и использовала разные способы разрешения конфликта. Помимо переговоров были проведены некоторые  корректировки в ходе компании. Временно были  восстановлены  исламские институты в обществе, было разрешено  посещать мечети и культовые сооружения, была объявлена   амнистия некоторым  басмачам и т.д. Эти временные корректировки и послабления сыграли на руку большевикам и Красной Армии, многие басмачи перестали воевать и вернулись к мирной жизни. Параллельно с этим  Красная Армия продолжала наступать и уничтожать басмаческие отряды. Осенью 1921 года некоторые отряды Куршермата  были разгромлены, сам он  вынужден был  эмигрировать в Афганистан. Остатки его отрядов присоединились к Муэтдин-беку и продолжали войну до середины 1924 года. К осени  1924 года в Ферганской долине не осталось крупных и средних   отрядов басмачей, Красная Армия уже  контролировала ситуацию  в регионе. Оставшиеся мелкие группы ушли в горы или присоединились к другим басмаческим отрядам в Восточной Бухаре[56].

         Анализируя краткую хронологию басмаческого движения в Ферганской долине, мы убедились в том, что здесь разыгралась настоящая религиозная война – священный джихад против  неверных-большевиков и советской власти. Здесь на лицо имелось все атрибуты мусульманской религиозной  войны. Цели, задачи, программные заявления и лозунги, преимущественно, были религиозные. Более того, в отличие от Хорезма религиозная война басмачей-моджахедов началась сразу после прихода большевиков и советской власти. Ею с первых дней начали руководить  не вожди  племен, как Джунаид-хан в Хорезме, а местные авторитетные богословы, как Ката Эргаш.

        Теперь переходим к основным событиям басмаческой войны в  Бухарском эмирате, который являлся в те годы главным мусульманским регионом всей Центральной Азии. Основные мусульманские институты, соборные мечети, медресе, культовые сооружения, святые места-мавзолеи шейхов, правителей и т.д. находились в этом мусульманском теократическом государстве. Эмир Саид Алимхан сохранял нейтралитет, пока священный джихад басмачей был в разгаре в Ферганской долине. Но это продолжалось до осени 1920 г., пока большевики не свергли его самого. Согласно логике исторической ситуации в Бухаре должно было  начаться мощное басмаческое движение. Так оно и случилось. Но прежде чем переходить к анализу басмаческой истории в Бухаре, следует упомянуть некоторые события, которые произошли в соседнем Самаркандском   районе боевых действий.

         В Самаркандской области священная война басмачей началась с 1918 и продолжалась до начала 1923 года. Сама  область в 1918 году признала  независимость Матчинского бекства и входила в ее состав. Поэтому все басмаческие отряды непосредственно подчинялись Матчинскому правителю. Центр этого бекства  находился  далеко в горах в верховьях реки Заравшан и назывался  Обордон. Басмаческие отряды зимовали в этом кышлаке, но в остальное время совершали рейды в долину Заравшан и ее окрестности.  Эти отряды осенью 1919 года захватили  Пенджикент, Ура-Тюбе и Худжанд[57]. Многими отрядами руководили бывшие священнослужители, поэтому их цели, задачи и лозунги были религиозные. Отряды были не большие, но очень мобильные. Поскольку они имели надежный тыл и постоянное место для зимовки в Обордоне, были уверены , что их никогда не найдут и не накажут. Поэтому они  совершали жестокие преступления не только по отношению к большевикам и советской власти, но и к  мирным жителям соседних районов.

         Красная Армия 4 года боролась против этих отрядов, лишь в марте 1923 года смогла их окончательно оттеснить к горам и окружить. После месячной осады и ожесточенных боев кишлак Обордон-столица Матчинского бекства был захвачен[58]. Мелкие  и разрозненные группы басмачей растворились в горах и в дальнейшем иногда совершали набеги и диверсии  против советской власти. Следует отметить, что басмачество в Матчинском бекстве, преимущественно, имело уголовный характер, хотя там были некоторые элементы религиозной войны. Но эти отряды показывали самым ярким образом басмаческий террор, о котором  говорилось выше. Красный террор этому басмаческому террору во многом уступал. Поэтому эти отряды не получили широкую поддержку среди местного населения. Соответственно, в регионе не развернулась широкая религиозная война басмачей-моджахедов против советской власти.

         В отличие от Матчинского бекства настоящая религиозная война басмачей развернулась на всей территории бывшего Бухарского эмирата и Восточной Бухары. До осени 1920  года Бухарский эмират согласно двум декретам большевиков оставался независимым государством, поэтому эмир, как было отмечено выше, сохранял нейтралитет и не вмешивался в басмаческие дела. Но большевики нарушили свои обязательства, 2 сентября 1920 года Бухара была оккупирована частями Красной Армии, 15 сентября эмират был низложен, а 8 октября была провозглашена Бухарская Народная Советская Республика[59]. После этого эмир присоединился к священной войне басмачей против большевиков. Он  эмигрировал в  Афганистан, чтобы находится в безопасности  и оттуда стал руководить священной войной  через своего  доверенного  лица - Ибрагим-бека.  Он стал главнокомандующим Исламской Армии свергнутого эмира и его сторонников.

       Согласно мнению большинства советских авторов, как было отмечено выше, сам эмир и его доверенное лицо - Ибрагим-бек не могли развернуть такую серьезную войну против большевиков. В этом им помогли  иностранные государства, прежде всего, Великобритания. Но некоторые постсоветские авторы, как  К. Абдуллаев   и другие наличие такого влияния и помощи со стороны Англии Ибрагим-беку и всему басмаческому движению вовсе отрицают.

Например, К. Абдуллаев в  интервью агентству ИА REGNUM  заявил следующее: «Никакого ваххабизма не было в помине во время басмачества в Таджикистане, и тем более, не было английских агентов. Во всяком случае, мне такие сведения не попадались. Был панисламизм, который разогревался и направлялся Германией, пытавшейся с его помощью потеснить Англию на Ближнем и Среднем Востоке. Англия, которая в это время владела Индией, была заинтересована в сохранении этой „жемчужины в короне Британской империи“. … Кроме того, они подозревали, что за басмачеством стоит Турция, а за той Германия — заклятый враг Британии. Я читал документ, подготовленный правительством Британской Индии в 1918 г. накануне мирной конференции в Версале, в котором определена её политика в отношении „русской Средней Азии“. Его суть: … Главная опасность — вызванный падением царизма хаос, который может привести к панисламистскому движению и к которому могут присоединиться мусульмане Индии. Потому было решено в помощи басмачеству отказать » [60]. Как мы видим, наличие иностранной помощи,  все-таки,  имело место,  если  не Великобритания, то Турция, Германия или кто то другой.

           Первые басмаческие отряды свергнутого эмира сразу начали священный джихад после захвата Бухары большевиками. Эти  отряды формировались из остатков   разгромленной армии  эмира.  Они  начали войну  в Гиссарской  долине: в районах Шахрисабза, Термеза, Шерабада, Китаба и Душанбе, затем продолжили в  Кулябе, Гарме, Каратегине и Дарвазе,  часто переходили границу и вновь возвращались в Восточную Бухару.  К концу 1920 года Красной Армии удалось отбить Шерабад, Китаб и Яккабаг, после чего басмаческие отряды были оттеснены к горным ущельям  Каратегина, Дарваза и Куляба.  Война продолжалась, но преимущество было на стороне красноармейцев. К концу февраля 1921 года им удалось освободить от басмаческих банд  Душанбе, Куляб и Гарм. В июле 1921 года многие  басмаческие отряды  потерпели серьезные поражения  под Гармом. На помощь к ним   в  сентябре этого года  пришли более 4000 тыс. бойцов Ибрагим-бека, которые помогли им нанести ответный удар частям Красной Армии[61]. С этого момента басмачество укрепило свои позиции  в Восточной Бухаре надолго и всерьез.   Таким образом, здесь определился новый фронт боевых действий басмачей против советской власти, который  временами был   активен  до 1934 г.

        В бухарском басмачестве были не только свои герои, как Ибрагим-бек, но и пришлые. Осенью 1921 года в Центральную Азию  прибыл бывший военный министр Турции и лидер младотурок Энвер-паша. У него была особая миссия.  Она заключалась в том, чтобы превратить  басмаческое движение не только в священный джихад, но и  пантюркистское сопротивление.  Для достижения   этой главной цели он установил связи с Куршерматом  в Ферганской долине и с  Джунаид-ханом в Хорезме. В результате переговоров ему удалось сформировать  20-тысячную  армию басмачей под знаменам панисламизма и пантюркизма. В конце 1921 года армия  Энвер-паши захватила  Душанбе, затем Карши и начала  наступление на Бухару.  Но в ходе ожесточённых боев с Красной Армии это наступление было остановлено, далее бои шли в районах Вабкент, Гиждуван и Кермине. После неудачных военных операций против красноармейцев  в начале 1922 г. Энвер-паша вынужден был уступить  и переместиться к Байсуну, Балджувану и Кофрюку. Но Красная Армия преследовала его и там нанесла ему очередное поражение   с  15-го по  29-го  июня 1922 года.  После освобождения   Душанбе(14 июля 1922 года)  войска Красной Армии разбили отряды Энвер-паши  под Байсуном, Балджуваном и Кофрюком. Оставшиеся его отряды были разбиты в этих краях в августе того же года. Сам он был убит в ходе боев в том же месяце в Балджуване[62]. Как мы видим, в этот период религиозная война басмачей имела также программу,  цели, задачи и лозунги пантюркистского характера. Идеи пантюркизма и панисламизма соединились   в едином  фронте, это   придавало  басмаческому движению не только религиозный смысл, но и мощнейший национальный колорит. Пантюркистские идеи и лозунги сыграли важную роль в процессе размежевания национальных республик Центральной Азии в будущем, поскольку большевики и советская власть реагировали на них периодически.

         После убийства Энвер-паши Турция отправила  в Центральную Азию другого  и не менее известного эмиссара, бывшего турецкого офицера-Салим-пашу(Ходжа Сами-бей-его настоящее имя).  Ему было поручено организовать вооруженную борьбу басмачей в той же Восточной Бухаре. Это было своего рода месть за погибшего Энвер-паши.  У Селим-паши были те же цели, задачи и лозунги панисламистского и пантюркистского содержания. В марте 1923 года его отряды соединились с бойцами Ибрагим-бека, чтобы захватить Восточную Бухару. Первые попытки были неудачные. Красная Армия к этому времени накопила огромный опыт и знала очень хорошо   местности.  Объединенная исламская армия Селим-паши   и Ибрагим-бека была вынуждена разделиться на две части, чтобы легче было укрыться  в горах и самостоятельно сражаться с частями Красной Армии. Селим-паша базировался в верховьях реки Зеравшана, Ибрагим-бек в Гиссарской долине.  От Ибрагим-бека  отделилась группа Фузайл-махсума, которая базировалась в районе Каратегина-Дарваза.  Всего в отрядах басмачей Восточной Бухары в это время насчитывалось более  15 тысяч человек[63].

        К середине 1923 года  Красная Армия овладела верховьями реки Зеравшана и  разгромила отряды Селим-паши.  Затем были разгромлены отряды Ибрагим-бека в Гиссарской долине.   К концу февраля 1924 года вся территория Восточной Бухары  вновь была  освобождена и остатки басмаческих банд, в том числе отряды Фузайл-махсума,  были вынуждены  пересекать  советско-афганскую границу[64].

       Таким образом, пантюркистская революция Энвер-паши провалилась. Панисламистская и пантюркистская армия Селим-паши и Ибрагим-бека была разгромлена. Но басмаческая война не закончилась. И не успокоился сам Ибрагим-бек. Он по-прежнему пытался объединить все раздробленные силы басмачества в Восточной Бухаре. Более того, он оставался верным и доверенным лицом свергнутого бухарского  эмира, который проживал в Афганистане. Он был еще верен идеалам священного джихада и большой религиозной войны против большевиков и советской власти. Он получал помощь и поддержку не только от эмира, но и от англичан. Хотя по поводу помощи англичан возникли сомнения у некоторых постсоветских авторов, об этом мы писали выше. Ибрагим-бек теперь  выполнял  роли  единственного  главнокомандующего исламского армии. Война продолжалась.  В горных районах Восточной Бухары   продолжался разгул больших и малых банд, грабежами и насилием наводивших на крестьян-дехкан страх. Это, по сути,  был басмаческий террор. Запуганных и обманутых принуждали вступать в отряды басмачей, помогать им, жестоко карали даже за одно сочувствие Советской власти и Красной Армии.

         В 1924—1925 гг. Ибрагим-бек сформировал новую исламскую армию  и возглавил новый поход на территорию Восточной Бухары. Больше года шли боевые  действия с Красной Армией, но он опять потерпел поражение и  был вынужден снова отступить в Афганистан. Теперь  основным местом сосредоточения отрядов Ибрагим-бека было на границе с Афганистаном (левобережье реки Вахш и Джиликульского  района  Хатлонской области нынешнего Таджикистана). К концу весны 1925 года на территории Таджикистана продолжали функционировать лишь более 30 небольших  басмаческих  банд.  К концу июня этого же года  некоторые из них были разбиты, Красная Армия  установила полный контроль над Душанбинским, Кафарниганским и Файзабадским районами[65].

       В 1925 - 1926 гг. в Таджикистане были успешно проведены еще  две военные операции против басмачей-моджахедов Ибрагим-бека.  В результате этих операций Красной Армии  удалось ликвидировать почти все басмаческие отряды, в том числе и на родине Ибрагим-бека в Локае. Таким образом, было покончено с войной и были созданы благоприятные условия для мирной  жизни населения  и коренных преобразований в республике[66].

       Но так ли было это на самом деле? Действительно ли  большевики одержали  победу над басмачами   и закончилась религиозная война в регионе? Но практика и жизнь показали  другую картину. Мы ранее подчеркнули, что религиозные войны в истории всегда были  самыми  затяжными. Поэтому религиозная война басмачей не могла закончиться так быстро, как этого  хотели  большевики и Красная Армия. Да, наступило  временное затишье. В это время местные реакционеры, поддерживающие Ибрагим-бека во всем, посоветовали ему отправиться к эмиру в Афганистан, чтобы вновь  готовить большую священную войну против неверных-большевиков. Воспользовавшимся  этим советом в ночь на 21 июня 1926 года Ибрагим-бек  с 24 басмачами смог  переправиться через Пяндж в Афганистан[67].

       В Кабуле Ибрагим-бека хорошо приняли. И там он без дела не сидел. Будучи  бунтарем, он   стал сеять вражду между узбеками и таджиками, с одной стороны, и местным населением - с другой, призывая  первых к неповиновению властям Афганистана. Более того, он в  северных  районах Афганистана, которые граничили с СССР, начал массивную агитацию нового священного джихада с целью  освобождение Восточной, затем и Западной Бухары от неверных. Будущим участникам еще одной священной войны заранее прощались прошлые и будущие грехи. В случае же гибели на поле боя они приравнивались к святым – шахидам.  Согласно этой доктрине  о священной войне  нужно было создать новые отряды басмачей, которые должны и могли  сражаться до конца, чтобы стать мучениками  и шахидами ислама. Это был новый стратегический подход, который лег в  основу воинствующего исламизма на долгие годы вперед. Это и был  исторический исток и зародыш  современного исламизма во всей Центральной Азии. Эти новые отряды  снабжались английскими винтовками и даже пушками.

        Как мы видим, центр всего басмаческого движения  из Центральной Азии временно переместился   в Афганистан. Более того, оно сильно повлияло на внутренние дела самого Афганистана. Ибрагим-беку удалось создать в этой стране мощную вооруженную исламскую армию. С помощью этой армии он один за другим захватывал  не только кишлаки, но и города на севере-востоке Афганистана. После поражения Таликана армия Ибрагим-бека захватывает  Чаяб - уездный центр провинции Ханабада. Афганцы, опасаясь резни, бежали в горы, а их имущество досталось басмачам как трофей. Правителем города  Ибрагим-бек  назначил своего духовного отца ишана Иса-хана (во время кампаний 1925 - 1926 гг. в Центральной Азии он был курбаши крупного отряда, дважды попадал в плен, бежал из душанбинской тюрьмы в Афганистан)[68].

        Ибрагим-бек объявляет о создании «Афганского Туркестана», которая претендует   на статус  самостоятельной автономией в составе Афганистана. Такая «автономия» сильно ослабила бы центральную власть в Кабуле, затормозила проведение прогрессивных реформ королем Аманулла-ханом, явно ухудшила взаимоотношения с ближайшим соседом – СССР (как не странно,  предоставление под давлением англичан убежище  Ибрагим-беку  пока еще  не осложнило их). Эта автономия  в  итоге подорвала  бы независимость Афганистана как страны. Более того, она изначально была создана как плацдарм для нападения    на СССР, что  означала очевидную  и антисоветскую  направленность  замысла ее создателя-Ибрагим-бека.  Как мы видим, Ибрагим-бек осуществлял часть генерального плана иностранных держав, в особенности англичан, по известному принципу «разделяй и властвуй». Более того, в это время образ борца за справедливости-Ибрагим-бека сравнивали с аналогичным  английским образом - Робин Гудом, который боролся в свое время против королевской власти в Англии. Ибрагим-бек в образе Робин Гуда  боролся против Советского Союза, чтобы освободить мусульман Центральной Азии от рабства и гнета неверных-большевиков.  Как мы видим, такого рода помощи и поддержки, даже агитационного характера, подразумевала об активной участии Англии в басмаческой истории в целом[69].

        Теперь немного о кабульском перевороте и гармском мятеже. Эти два исторических  события произошли в 1929 году с разницей в несколько месяцев, причем второе стало следствием первого. В январе  Кабул  пережил шок узурпации власти местным авантюристом таджикским крестьянином Бачаи Сакао ("сын водоноса", в переводе с таджикского), которого на совещании ханов в селении Калакан 12 декабря провозгласили эмиром Афганистана под именем Хабибулла-Гази[70]. За спиной новоиспеченного эмира стояли англичане. Об этом свидетельствуют недавно рассекреченные архивные  материалы. После прихода нового эмира, были аннулированы многие прогрессивные реформы Аманулла-хана. Были открыты двери страны для инвестиции и иностранного капитала. Первые льготы  получили британские банки и компании. Почему-то этот факт явно выпал с поле зрения уважаемого К. Абдуллаева-исследователя басмаческой истории, который твердо отрицает участие англичан в басмаческой компании вовсе.

        Для поддержания   власти нового эмира  англичане использовали Ибрагим-бека  и его армию. Лучшие отряды Ибрагим-бека находились в это время под Кабулом и начали  сражаться с вооруженными силами свергнутого Аманулли-хана. В результате король был вытеснен в Кандагар, оттуда он уехал в Италию. Бачаи Сакао  в знак благодарности далее поддерживал и помогал  Ибрагим-беку, чтобы он  на севере страны сформировал  новую  армию  для очередного похода в Центральную Азию. Как мы видим, государство Афганистан в лице нового эмира перешло на сторону Ибрагим-бека.

         Прежде чем начать большой поход в Центральную Азию Ибрагим-бек задумал пробный и хитрый план, который позже историки называли как «гармский мятеж». Этот мятеж был организован в мае  1929 года  в Гармской области Таджикистана, сравнительно близкой к государственной границе. Английские инструкторы обучили приемам антисоветской пропаганды, организации мятежей 10 специально подобранных басмачей. Связь с тамошним подпольем убеждала Ибрагим-бека в том, что  на сей раз у него есть шанс на успех. Ему также докладывали о недовольстве населения трудностями жизни, ошибками в работе местных органов советской власти в условиях начавшейся коллективизации. Этот мятеж должен был организовать и возглавить Фузайл Махсум - бывший  эмирский  наместник в Гарме, местный  уроженец, отряд  которого состоял из 200 человек[71].

           Уже по дороге к Гарму бойцы и инструктора Ибрагим-бека активно агитировали лозунги священного джихада против большевиков и советской власти. Распространили слухи о том, что   советской власти больше нет, а Красная Армия уже расформирована. По дороге они жестко расправлялись с советскими работниками и  активистами, с учителями и приезжими русскими, все это  убеждало  многих в силе мятежников.  Они также  распускали слухи о скором приходе исламской армии Ибрагим-бека. Положение спасли чрезвычайные меры, принятые командованием красноармейских частей в Душанбе и лично командующим Среднеазиатским военным округом П. Е. Дыбенко, прибывшим на II съезд Советов Таджикистана. В результате гармский мятеж был подавлен силами Красной Армии  и очередная операция Ибрагим-бека провалилась. Однако этот очередной провал не стал поводом для отказа Ибрагим-бека от очередного военного похода в Таджикистан. Более того, он был убежден, что он ничуть не хуже нового эмира Афганистана и способен  на больше. «Если какой-то кухистанец-горец (намек на происхождение Бачаи Сакао) занял престол с божьей и нашей помощью, то почему бы и нам не стать хозяевами Кабула?» - говорил  он в самом узком кругу. Это амбициозное рассуждение стало  известно из донесения разведчика ГПУ Мулло Закира Косирова, находившегося тогда в штабе Ибрагим-бека. В 1959 году эти же слова также были  приведены  автору воспоминаний «Чекистские были»[72].

Как мы видим, Ибрагим-бек разрабатывал план  о захвате центральной власти в Афганистане, прежде чем начать новую и большую священную войну в Центральной Азии против советской власти. Но политическая ситуация в этой стране  резко изменилась и этому плану не удалось сбыться.  В октябре 1929 года в стране  был совершен еще один государственный переворот. Его организовал и осуществил пуштунский племенной вождь Надир-хан. Опираясь на своих соратников, мобилизовав сторонников из пуштунских племен, он  разгромил крупную военную группировку эмира  Бачаи Сакао. 15 октября он торжественно въехал в Кабул, где был провозглашен шахом Афганистана. Надир-хан жестоко казнил Бачаи Сакао, а отряды  Ибрагим-бека вынуждены были  уйти из Кабула на север страны[73]. Он же объявил о возврате к прежнему курсу реформ. Англичане на этот раз поддержали Надир-хана и это осложнило положение Ибрагим-бека.  Как мы видим, англичане всегда вмешивались во внутренние дела этой страны. Более того, в интересах своей геополитики в регионе   они всегда делали ставку  на более сильных этно-политических групп местного населения. Поэтому англичане, возможно, уже больше не верили в успехах священного  джихада Ибрагим-бека и выбрали Надир-шаха.  На наш взгляд, Ибрагим-бек вместо  гармского мятежа мог организовать лучше и эффективнее кабульский мятеж, чтобы прийти к власти в Афганистане. Но его опередил Надир-хан, пока он занимался Гармом. Есть, на наш взгляд,  и другая причина провала Ибрагим-бека в Афганистане. Королевство Афганистана в тот период было мусульманским государством. Там не было большевиков, которые являлись главными врагами басмачей. С англичанами  басмачи ладили и иногда даже дружили. Поэтому там священный джихад не случился и не мог случится.

       На эту новую политическую ситуацию в Афганистане сразу среагировали в Москве. В конце апреля 1929 года было принято чрезвычайное решение, согласно которой нужно было усилить охрану границы  СССР с Афганистаном. Москва боялась, что вытесненная исламская армия Ибрагим-бека на севере Афганистана рано или поздно вновь  пересечет границу и разгорится с новым размахом  священная война басмачей в Центральной Азии против советской власти.  Хотя еще в  августе 1926 года, т. е. почти сразу же после бегства Ибрагим-бека, был заключен договор "О нейтралитете и взаимном ненападении" между СССР и Афганистаном[74]. В одном из его пунктов указывалось, что обе стороны обязуются не допускать на свою территорию вооруженных отрядов и организаций, враждебных другой стороне. Но Москва подстраховалась, поскольку ситуация на севере Афганистана не всегда была под контролем центральных властей этой страны.

         Тем не менее, Ибрагим-бек готовился к новому военному походу на Советский Таджикистан. Его исламская армия снабжалась новым вооружением, даже английскими пушками. Красная Армия также готовилась к бою.  О  численности отрядов Красной Армии в архивных материалах достоверных сведений нет.   Но  эти отряды состояли   почти целиком из коммунистов и комсомольцев. Командиром  8-й кавалерийской бригады, куда входили эти отряды, был назначен  Иван Ефимович Петров (впоследствии генерал армии, Герой Советского Союза). Из вооружения имелись горные орудия мортирного типа. В разобранном виде (весом до 7 пудов) их грузили на специальные седла (около 2 пудов), называемые по имени создателя "грум-гржимайло".  Красная Армия в ходе компании накопила  огромный опыт ведения боевых действий. В  жару красноармейцам часто приходилось на себе переносить части орудия, особенно при преследовании басмачей в горах. Без тренировки  и природной выносливости это было бы невозможно. Более того, они часто маскировались под басмачей, одевали на тело халаты из полосатой ткани, на голове чалму  из пяти метров материала серого цвета  и  это позволяло вводить противника в заблуждение. За несколько минут сняв части орудий и собрав их, красноармейцы  подпускали басмачей на 300 - 500 м, открывали артиллерийский огонь, который сочетался с пулеметным. Станковые пулеметы прятали по сторонам от дороги, ручными пулемётами стреляли прямо с седла. После такой стрельбы да еще прямой наводкой картечью мало кому из басмачей удавалось уйти в горы или скрыться в зарослях камыша[75].

        В апреле 1930 года некоторые отряды исламской армии Ибрагим-бека вновь пересекли таджикско-афганскую границу. Красная армия их ждала и дала жесткий отпор, поэтому басмачам не удалось сразу проникнуть далеко вглубь территории Таджикистана. Но в ходе боев были моменты, когда басмачи в живой и технической силе превосходили красноармейцов в несколько раз. Например, 1 мая шел затяжной бой против 3000 всадников Ибрагим-бека, пришедших с востока. По отработанной схеме восемь орудий поставили на главное направление, по два станковых пулемета в 200 м от дороги. С приближением басмачей на 500 м орудия открыли частый огонь: три из них били в голову колонны, три - в хвост, а два - в середину. Заработали и спрятанные пулеметы. Противник бросился врассыпную. Конники лихо орудовали клинками и даже пиками. Через полчаса после начала боя дозор обнаружил еще 1500 басмачей, которые внезапно прискакали с запада - ими руководил  Сеид Хусейн - военный советник Бачаи Сакао. Несколько часов продолжался бой. В итоге выиграть бой помогла военная смекалка И. Е. Петрова[76]. В архивных материалах очень хорошо описаны  основные моменты это интересного боя.

          По  распоряжению  И. Е. Петрова к противнику отправили трех пленных, ранее захваченных у Ибрагим-бека, чтобы сообщить курбаши второго отряда  о результатах предыдущего боя с первым отрядом. Петров через  них  передал, что они убили  2500 , взяли в плен 176 басмачей  и лишь трем сотням,     удалось спастись бегством. Эта ложная информация подействовало на курбаши второго отряда и его членов как опасное предупреждение, басмачи испугались и  сложили оружие. Разумеется, если бы оба отряда басмачей  появились одновременно с противоположных сторон, то, имея 10 - 12-кратное превосходство в живой силе, они могли бы уничтожить всех красноармейцев[77].

          В конце мая Ибрагим-бек вновь  собрал 4000 всадников при трех артиллерийских батареях. Он пытался проникнуть в ущелье неподалеку от реки Вахш, чтобы обосноваться и закрепиться там надолго. Но красноармейцам удалось  вытеснить  его  и оттуда[78].

        В это время в самом Афганистане ситуация резко изменилась. Надир-хан постепенно укреплял свою власть по всей стране. Частые переходы Ибрагим-бека таджикско-афганскую границу не только испортили отношения с СССР, но и дестабилизировали  геополитическую ситуацию в регионе в целом. Англичане также разочаровались в Ибрагим-беке и теперь ставку делали только на Надир-хана. Священный джихад Ибрагим-бека внутри такой  мусульманской страны, как Афганистан уже был не нужен. Сами басмачи теперь в городах и кышлаках Афганистана действовали как банда преступников и уголовников. Росло недовольство местных жителей против бесчинства отрядов Ибрагим-бека на северо-восточной части страны. Поэтому, Надир-хан решился на выдворение или уничтожение самого Ибрагим-бека. Он официально объявил его врагом афганского народа и назначил  за его голову крупное денежное  вознаграждение.  Войска Надир-хана стали преследовать отряды Ибрагим-бека повсюду. Басмачи Ибрагим-бека оказались между двух огней. Они понесли значительные потери, были подорваны их моральный дух, уверенность в своей безнаказанности. Эмир Саид Алим-хан, который еще проживал в Кабуле,  также был расстроен. По его поручению его советник Ахмад-хаджи  в середине августа 1930 года отчаянно призывал толпу на ханабадском базаре к священной войне с неверными. Но на это призыв уже никто не реагировал. У верхушки местной эмиграции появилась растерянность, наметился раскол. Доверия к басмачам уже более не оставалось[79].

        В борьбе с басмачеством в Афганистане был обеспечен значительный военный перевес в пользу нового короля Надир-хана.  Во второй половине 1929 года после кровопролитных боев басмачи вынуждены были отойти ближе к Амударье, т. е. к советской границе.  Весной 1931 года Ибрагим-бек  убегая от преследований Надир-хана был вынужден вновь пересечь таджикско-афганскую границу, чтобы проникнуть на территорию Таджикистана.  После непродолжительных боев его отряд был разбить,  сам был взят в плен и расстрелян  по приказу военного трибунала в том же году. Немногочисленные остатки его исламской армии распространились по горным местам и иногда действовали против советской власти в годы коллективизации. Автор в 2007 г.  записывал  в Каратегинской долине Таджикистана интервью  одного старика, который рассказывал о  басмаче по имени Шароф в начале 30-х гг. Он  действовал со своей небольшой  бандой до 1934 года, пока не был уничтожен  в горах советскими  правоохранительными  структурами. В конце 80-х гг.  в кышлаке  Самсолык мы беседовали со старой женщиной по имени Иддимох, которая была наказана  басмачами, за то что бросила паранджу.  Она показала нам следы разрезанной верхней губы и левого уха[80].

      Исламская армия Ибрагим-бека воевала на протяжении многих лет против большевиков и советской власти. Она также воевала в Афганистане. Его война против большевиков называлась священной войной, священным джихадом против неверных. Конечная цель этой войны было создание Исламского государства  на территории всей Центральной Азии. В Афганистане эта война была за получение  автономию - «Афганский Туркестан»  и затем за захват  центральную власть в этой стране. Ибрагим-бек в итоге проиграла  обе войны, но осадок остался. Эта война заложила основу современного исламизма в регионе. Это стало очевидно в постсоветской истории Центральной Азии.

      В годы гражданской войны в Таджикистане(1992-1997 гг.) некоторые отряды противоборствующих сторон прибегали к методам старых басмачей. Небольшие вооруженные отряды ОТО (Объединенной таджикской оппозиции)  часто прятались в горах и иногда вступали в боевых действиях с отрядами Народного Фронта. Хотя война официально закончилась весной 1997 года, эти вооруженные новые  басмачи  еще долго прятались в горах и сопротивлялись вооруженным силами республики Таджикистан. Последний  из известных  новый  басмач  под именем Абдулла  был уничтожен  весной 2010 г. в горах Раштского (Гармского) района, где бесчинствовала банда старых  басмачей Фузайл Махсума в конце 20-х гг. Новые басмачи, как и старые,  воевали  под лозунгами ислама, религиозной  войны и  священного джихада. Эта война была не только за веру, но и за создание Исламского государства в Таджикистане.

       Как мы видим,  история басмачества повторяется. Сегодня радикальные течения ислама в Центральной Азии вступили в острую политическую борьбу. Гражданская война в Таджикистане показывала, что  исламские радикальные организации на многое способны. Политическая борьба исламистов продолжается и набирает обороты. Она может  перерасти до состояния   религиозной войны в любой  республике этого региона. Международные исламистские организации, которые сегодня  очень активно действуют  в республиках Центральной Азии, тесно сотрудничают с местными исламскими организациями.  Более того, некоторые члены этих организаций   внедрены в  государственные структуры республик региона, ведут активно бизнес, финансируют  избирательные   компании  некоторых политиков    и т.д.  Следую отметить, что согласно уставам и программам этих организаций конечная цель их деятельности является построение Нового Халифата на территории всей Центральной Азии. Такая же конечная цель была и у старых басмачей.

   
Источники  и литература

1.Бобохонов Р.С. Ислам и власть в постсоветской Центральной Азии// www.centrasia.ru/newsA.php?st=1373785620.
2.Бобохонов Р.С. Джадидизм – как школа модернизации ислама в Центральной Азии// www.centrasia.ru/newsA.php?st=1424558880.
3.Бобохонов Р.С. Таджикистан(ХХ в.). Упадок м возрождение традиционализма. М.,1910. - с.5-7; Он же. Ислам и кризис научного мировоззрения в постсоветском Таджикистане// www.centrasia.ru/newsA.php?st=1421359500.
4. Известия. Орган ЦИК ЦККП Туркестанской республики, 1921 г.
5. Юрина Е.А. Этническая ситуация в басмаческом движении. Сб. — М.: Наука, 2001. — С. 169.
6. См.: История Гражданской войны в Узбекистане. Ташкент, 1964,1970. Т.1,2; Какурин Н.Е. Операции па отдаленных своеобразных театрах пустыни. М.-Л., 1930; Он же. Стратегический очерк Гражданской войны. М.-Л., 1926; Кельдиев Т.Х. Разгром контрреволюции в Ферганской и Самаркандской областях Туркестанской АССР. Ташкент, 1959; Ким П., Хасанов М. Басмачество: 1921-1924 гг. Что рассказывают о нем документы, хранящиеся в архивах.//Звезда Востока. 1989. №6. С. 141-150; Коканбаев А. Борьба с басмачеством и упрочение советской власти в Фергане. Ташкент, 1958 и т.д. Aydemir S.S. Enver Pasa. istanbul, 1999; Caroe О. The Turks of Central Asia and Stalinism. London, 1957; Hostler C.W. Turkism and the Soviets. The Turks of the World and their political objectives. London, 1957; Maclean F. Eastern Approaches. London, 1949 и т.д.
7. Карим И. Мадаминбек. Ташкент, 2000; Раджабов  К.К.  Истиклолчилик харакати в Ферганской долине: сущность и основные этапы развития (1918-1923 гг.). Автореф. дисс. канд. ист. наук. Ташкент, 1995; Раджабов  К.К.  Мустакил Туркистон фикри учун муджодалалар. Ташкент, 2000 и т.д.
8.См.: Андреев М.С. Вахие. Туркестанские ведомости, 1899.-№ 93.-С.590; Арандаренко Г. А. Дарваз и Каратегин// Военный сборник. – С.- Петербург, 1883. - № 12. – С. 319; Арандаренко Г.А. Досуги в Туркестане 1874-1889. С.-Петербург,1889.-666 с.; Аристов Н.А. Заметки об этническом составе тюркских племён и народностей и сведения об их численности // Живая старина. Издание 19.Отделения этнографии Императорского Русского географического общества. Вып. 3-4. Год шестой. СПб., 1896;  Веников М.И. Очерк политической этнографии стран, лежащих между Россией  и Индией. СПб.,1878;  Вульфсон Э.С. Как живут сарты (популярный очерк). М., 1908; Гаврилов М.Ф.  Происхождение слова «Сарт» // Туркестанские ведомости. 20 октября (2 ноября) 1912, № 236; 69. Лапин С.-А. О значении и происхождении слова «сарт» (По поводу заметки г. В. Бартольда) // Туркестанские ведомости. 22 мая (3 июня) 1894, № 36; Липский В.И. Горная Бухара. Результаты трехлетних путешествий в Среднюю Азию в 1896, 1897 и 1899 году. Ч.2, Гиссарская экспедиция, 1896. – С. – Петербург, Типо-литография «Герольда», 1902; Логофет Д.Н. Кулябское бекство//Туркестанские ведомости, № 111, 1905;Логофет Д.Н. В горах и на равнинах Бухары (очерки Средней Азии). – С. – Петербург, 1913;Логофет Д.Н. Бухарское ханство под русским протекторатом. Т. 1-2. СПб., 1911; Лыкошин Н.С. Чапуллукская волость Ходжентского уезда Самаркандской области. Опыт исследования экономических и бытовых условий жизни её населения // Справочная книжка Самаркандской области. Т. 8. Самарканд, 1906  и т.д.  
9. Елисеева Н.Е. С.С. Каменев о борьбе с басмачеством // Воен.-ист. журн. 1995. №5. С. 40..
10. Фонды архива  внешней политики Российской Федерации Министерства Иностранных Дел (АВПРФ), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ),  Архива РГВА (Российский Государственный военный архив), Архива историко-политической документации Кыргызстана,  архива личных вспоминании  активных участников революционного движения, войны и труда Ферганской долины (Ошская область); Автобиография С.А. Скриочкина (1899 г.р.);  Воспоминания Г.М. Музипова (схватка пограничной заставы Кашка-Су с басмачами Джанибека Казы); Воспоминания Д.Д. Чуракова, красноармейца, сотрудника ЧК (о революционной деятельности 1917-1930 гг.); Воспоминания комиссара милиции II ранга Э.А. Алиева (о ликвидации басмачества на юге Киргизии, в период 1929-1933 гг.); Добрынин А.К. Воспоминания о революционной деятельности периода 1917-1930 гг.; Нестерепко Б. И. Воспоминания о партийно-комсомольской дружине г. Ош, 1917-1920 гг. и т.д.
11.Известия. Орган ЦИК ЦККП Туркестанской республики, 1921 г.  Известия.,1921. 14 апреля. № 80; Известия., 1921. 21 апреля. № 86.; Известия., 1921. 1 мая. № 94.; Известия., 1921. 5 мая. № 96.; Известия., 1921. 7 июня. № 124.; Известия., 1921. 11 июня. № 126.; Известия., 1921. 29 июня. № 166.; Известия., 1921. 31 июля. № 167.; Известия., 1921. 16 сентября. № 207.; Известия., 1921. 12 октября. № 229.; Известия., 1921. 20 декабря. № 287 и т.д.
12. Вгоxup  M. The Basmachi // Central Asian Survey. Oxford, 1983.Vol.2. № 1. P.57-81; Сaгос О. The Turks of Central Asia and Stalinism. London, 1957; Сarrere D'Encause, Н. Islam and the Russian Empire. Reform and revolution. London, 1988; Central Asia. 130 years of Russia's dominance / Ed. by E. Allworth. London, 1994;  Сhокаyеv M. The Basmachi movement in Turkestan // The Asiatic review. 1928. Vol. XXIV. P.273-288; Соatсs W.P. & Coates Z. Soviets in Central Asia. Bombay, 1952;  Dzhunaid-Khan. King of the Karakum-Desert // Central Asian Review. 1965. Vol. XIII. №3. P.216-226 и т.д.
13.3евелев А.И. и др. Басмачество: правда истории и вымысел фальсификаторов. М., 1986. С. 22.
14. Генис  В.Л. Разгром Бухарского эмирата в 1920 г. // Вопросы ист. 1993. № 7. С. 42.
15. Генис  В.Л. Указ. соч. С. 42; Елисеева Н.Е. Указ. соч, С. 41.
16. Зевелев и др. Указ. соч. С. 116-117; Генис  В. Л. Указ. соч. С. 39-53; Почта Ю.М. Революционная Россия и мусульманский мир: (Советское исламоведение в 20-30-е гг.) //Восток. 1993. № 4. С. 80-91.
17.Baysun Rесep A. Turkistan Istiklal Hareketi ve Enver Pa$a. Hazirlayan Cihangir Erol. Istanbul, 2001; Вenningsen A., Lcmcrcier-Quclquejay Ch. Step'de azan sesleri. Sovyet rejimi altindaki islam'in 400 yili. (LTslam en Union Sovietique). £ev. Nezih Uzel. istanbul, 1981; Benningsen A., Lcmercier-Quelquejay Ch. Sufi ve Komiser. Rusya'da islam Tarikatlan. £ev. Dr. Osman Tiircr. Ankara, 1988; Вugra M.E. Rahmctli A.Rcccp Baysun. // Turkistan sesi. 1956. №5. S.24. Qagatау Т. Kizil impcryalizm // Ya$ Turkistan. Ankara, 1975. Yayin № 24; Сagа1ау Т. Turkistan kurlulu? hareketiylc ilgili olaylardan sahnclcr // Ya? Turkistan. Istanbul, 1959.Yayini № 16 и т.д.
18. Куйбышев В. Басмаческий Фронт//Жизнь национальностей. 1920. №16.
19.Xоджаев Ф. К истории революции в Бухаре и национального размежевания в Средней Азии // Ходжаев Ф. Избранные труды. Ташкент, 1970. Т.1., ч.2. С.219,222,229;  Xоджаев   Ф. Сочинения. Ташкент, 1970. Т.1; Скалов Г. Хивинская революция 1920 г. // Новый Восток. 1923. №3. С.241-257.
20. Известия, 1921. №86.
21. Сафаров Г. Колониальная революция (опыт Туркестана).- Госиздат, 1921.
22. Там же, с.89.
23. Алексеенков П. Что такое басмачество? – Ташкент, 1931.; Он же. Кокандская автономия. – Ташкент, 1931. Он же. Крестьянское восстание в Фергане. - Ташкент, 1927. С.6-15,35.
24. Ниалло Азиз. Очерки гражданской войны в Киргизии и Средней Азии. – Фрунзе, 1941.; Никишов П.П. Борьба с басмачеством на юге Киргизии. – Фрунзе, 1957; Ташлиев Ш. Установление и упрочнение Светской власти в Туркестане. – Ашхабад, 1957.; Языкова М. Борьба за установление и упрочнение Советской власти в Западном Туркменистане. – Ашхабад, 1957; Тимофеев Н., Ахинжанов М. Казахская ССР. – Госполитиздат,1941. – С.36-37.
25. Иркаев М. История гражданской войны в Таджикистане. – Душанбе, 1963.
26. Там же, с.239-240.
27. Поляков Ю.А., Чугунов А.И. Конец басмачества. – М., 1976.
28. Абдуллаев К.Н. Газеты советского Туркестана как исторический источник по истории разгрома басмачества в Ходжентском уезде(1918-1924 гг.) //Известия АН Таджикской ССР, серия: востоковедение, история, филология. 1988. №1. С.33-40;  Он же.  Из истории бухарской послереволюционной эмиграции (к историографии проблемы) // Общественные науки в Узбекистане. 1990. №4.
29.Шевченко Д.В. Формирование массового басмаческого движения в Средней Азии после Октябрьской революции. – Иркутск, 2006. – 59 с.; Пылев А. И. Басмаческое движение в Средней Азии (1918-1934). Общие черты и региональные особенности// http://www.dissercat.com/content/basmacheskoe-dvizhenie-v-srednei-azii-1918-1934-obshchie-cherty-i-regionalnye osobennosti#ixzz3UkttVM9u; Ганковский Ю.В. Персонажи с «той стороны». Ибрагим-бек Локай // Азия и Африка сегодня. – 1994. - №4. – С.61-63.; Он же. Персонажи с «той стороны». Энвер-паши среди басмачей // Азия и Африка сегодня. - 1994. – №5. – С.59-61.
30. Вдовиченко Д.И. Энвер-паша // Вопросы истории. – 1997. - №8. – С.42-45.
31.Панин С.Б. Советская Россия и Афганистан. 1919-1929. – Москва-Иркутск,1998. – С.93-110.
32. Ланда Р.Г. Ислам в истории России. – М., 1995. – С.205.
33. Раджабов К. Теоретико - методологическая основа изучения истории вооруженного движения (басмачества) в Туркестане (1918-1935 гг.).// http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1206658860.;ДжуманалиевА.Политическое развитие Кыргызстана (20 – 30-е годы). – Бишкек, 1994.; Он же. Политическая история Кыргызстана (20 – 30-е годы). – Бишкек, 2002.; Курманов З.К. Политическая борьба в Кыргызстане: 20-е   годы. - Бишкек, 1997.; Джунушалиев Д.Д. Время созидания и трагедии: 20 – 30-е гг. ХХ-го века. – Бишкек, 2002.; Бегалиев С. Б. Басмачество: новый взгляд. Киргизы и Кыргызстан: опыт нового исторического осмысления. Бишкек, 1994. - С. 135-152.;  Агабеков Г. Налет // Родина. - 1991. - №2. - С.19-23 и т.д.
34. Раджабов К. Теоретико - методологическая основа изучения истории вооруженного движения (басмачества) в Туркестане (1918-1935 гг.)// http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1206658860.
35. Датт Р.П. Кризис Британии и Британская империя. – М., 1954.; Ротштейн Э. Когда Англия вторглась в Советскую Россию. – М.,1982.; Kunits J. Dawn over Samarkand: The Rebirth of Central Asia. – London-New York, 1936 и т.д.
36. Caroe O. Soviet Empire. The Turks of Central Asia and Stalinism. – London, 1954.; Pipes R. The Formation of the Soviet Union: Communism and Nationalism. 1917-1923. – Cambridge, 1954.; Park A. Bolshevism in Turkistan. – New York, 1957.; Olcott M.B. The Basmachi or Freemen’s Revolt in Turkistan, 1918-1924. – Soviet Studies // Quarterly Journal on the USSR and Eastern Europe. University of Glasgow. – 1981. – N 5. – p. 352-369 и т.д.
37.Шевченко Д. В. Басмаческое движение. Политические процессы и вооруженная борьба в Средней Азии. 1917 – 1931 гг. // http://wapref.ru/referat_merujgqasbewujgyfs.html.
38. Никишов П.П. Борьба с басмачеством на юге Киргизии. Фрунзе, 1957. С. 119.
39. Там же, с. 121.
40.Шевченко Д. В. Басмаческое движение. Политические процессы и вооруженная борьба в Средней Азии. 1917 – 1931 гг. // http://wapref.ru/referat_merujgqasbewujgyfs.html.
41. Там же.
42. Как громили басмачество в 1929 году// http://ucrazy.ru/other/1415123879-kak-gromili-basmachestvo-v-1929-godu.html.
43.Басмачи вчера и сегодня. //http://nsib.info/index.php?option=com_content&view=article&id=546.
44.Бобохонов Р.С. Джадидизм – как школа модернизации ислама в Центральной Азии// www.centrasia.ru/newsA.php?st=1424558880.
45.Шевченко Д. В. Басмаческое движение. Политические процессы и вооруженная борьба в Средней Азии. 1917 – 1931 гг. // http://wapref.ru/referat_merujgqasbewujgyfs.html.
46. Пылев А. И. Басмаческое движение в Средней Азии (1918-1934). Общие черты и региональные особенности// http://www.dissercat.com/content/basmacheskoe-dvizhenie-v-srednei-azii-1918-1934-obshchie-cherty-i-regionalnye osobennosti#ixzz3UkttVM9u.
47. Там же.
48. Там же.
49. Шевченко Д. В. Басмаческое движение. Политические процессы и вооруженная борьба в Средней Азии. 1917 – 1931 гг. // http://wapref.ru/referat_merujgqasbewujgyfs.html.
50. См.: Известия., 1921. 1 мая. № 94.; Известия., 1921. 5 мая. № 96.; Известия., 1921. 7 июня. № 124.; Известия., 1921. 11 июня. № 126.  и  т.д.
51. Шевченко Д. В. Басмаческое движение. Политические процессы и вооруженная борьба в Средней Азии. 1917 – 1931 гг. // http://wapref.ru/referat_merujgqasbewujgyfs.html.
52. Там же.
53. Там же.
54. См.: Алексеенков П. Что такое басмачество? – Ташкент, 1931.; Он же. Кокандская автономия. – Ташкент, 1931. Он же. Крестьянское восстание в Фергане. - Ташкент, 1927. С.6-15,35.
55. Алексеенков П. Крестьянское восстание в Фергане.-Ташкент, 1927.с.8-9.
56. Там же, с.24-26.
57. Абдуллаев К.Н. Газеты советского Туркестана как исторический источник по истории разгрома басмачества в Ходжентском уезде(1918-1924 гг.) //Известия АН Таджикской ССР, серия: востоковедение, история, филология. 1988. №1. С.33-40.
58.Там же.
59. Xоджаев Ф. К истории революции в Бухаре и национального размежевания в Средней Азии // Ходжаев Ф. Избранные труды. Ташкент, 1970. Т.1., ч.2. С.219-229.
60. Абдуллаев К. Третья гражданская война в Таджикистане может дойти до улиц Москвы// http://www.regnum.ru/news/1627266.html.
61. Ганковский Ю.В.  Персонажи с «той стороны». Ибрагим-бек Локай // Азия и Африка сегодня. – 1994. - №4. – С.61-63.
62. Ганковский Ю.В. Персонажи с «той стороны». Энвер-паши среди басмачей // Азия и Африка сегодня. - 1994. – №5. – С.59-61.
63. Шевченко Д.В. Формирование массового басмаческого движения в Средней Азии после Октябрьской революции. – Иркутск, 2006. – с.26-32.
64. Там же.
65. Шевченко Д. В. Басмаческое движение. Политические процессы и вооруженная борьба в Средней Азии. 1917 – 1931 гг. // http://wapref.ru/referat_merujgqasbewujgyfs.html.
66. Там же.
67. Как громили басмачество в 1929 году// http://ucrazy.ru/other/1415123879-kak-gromili-basmachestvo-v-1929-godu.html.
68.Там же.
69.Там же.
70. Там же.
71. Там же.
72. Там же.
73. Пылев А. И. Басмаческое движение в Средней Азии (1918-1934). Общие черты и региональные особенности// http://www.dissercat.com/content/basmacheskoe-dvizhenie-v-srednei-azii-1918-1934-obshchie-cherty-i-regionalnye osobennosti#ixzz3UkttVM9u.
74. Там же.
75. Как громили басмачество в 1929 году// http://ucrazy.ru/other/1415123879-kak-gromili-basmachestvo-v-1929-godu.html.
76. Там же.
77. Там же.
78. Ганковский Ю.В.  Персонажи с «той стороны». Ибрагим-бек Локай // Азия и Африка сегодня. – 1994. - №4. – С.61-63.
79. Там же.
80. Полевой архив автора.

Бобохонов Рахимбек Сархадбекович, старший научный сотрудник Центра цивилизационных и региональных исследований Института Африки РАН.