Институт социологии РАН в исследовании «Российское общество в контексте новых реалий» отмечает, что реальная готовность пойти на жертвы ради укрепления положения страны ниже абстрактной декларативной готовности: «Граждане России готовы на самоограничение лишь в отношении того, что либо вообще не затрагивает их привычного уровня и образа жизни, либо затрагивает относительно незначимые их компоненты».
По мере ухудшения положения будет расти беспокойство, которое также снижает готовность терпеть. Еще в августе замер «угроз для страны», проведенный ВЦИОМом, показывал явное снижение практически всех страхов, кроме страха возможной войны с соседями и странами Запада — да и эта война не была связана с печальными последствиями (ведь мы быстро победим). Январский опрос о личных страхах уже показывает другой тренд: по сравнению с январем 2013 г. увеличилась с 24 до 30% доля тех, кто смотрит в будущее с тревогой или страхом, надежда или радостное ожидание упали с 74 до 68%. Выросли страхи, связанные с кризисом и войной, — нищеты (с 22 до 26%), потери работы (с 18 до 23%), голода (с 4 до 11%), национальных конфликтов и погромов (с 8 до 11%), анархии, гражданской войны (с 4 до 11%), ядерной войны (с 8 до 17%). Наоборот, страхи экзистенциальные — старости, смерти, болезни близких, стихийных бедствий — снижаются.
Получается такая картина. «Крымнаш» перестал заслонять ценники в магазинах, освободительная гибридная война на Донбассе начинает уходить из центра внимания россиян. Они по-прежнему не связывают ухудшение своего материального положения с украинской политикой Кремля, однако отступление самой украинской темы и замещение ее кризисом будет по умолчанию увеличивать число вопросов к российской власти.
Авторы — Андрей Синицын
Источник
