13 января 2016, 14:00 | Блог-пост | запреты | цензура | книги | общество
Сергей Лесков
Журналист, писатель
«Майн Кампф» и русская архаика
Нацизм нанес миру и особенно нашей стране невосполнимый урон. Поэтому переиздание книги Гитлера и бешеный интерес к ней не может оставить равнодушным.
В начале года в книжных магазинах Германии появилась книга Адольфа Гитлера «Майн Кампф». Она не переиздавалась в Германии 70 лет. Теперь публиковать ее можно, но обязательно с критическими комментариями. Если комментариев нет, то в чистом виде издание «Майн Кампф» по-прежнему запрещено. В первом за 70 лет издании почти 4000 пространных комментариев, над которым немецкий Институт истории корпел шесть лет.
Надо сказать, что весь тираж «Майн Кампф» был сметен с прилавков в первые же дни, если не часы. То есть, сочинение Гитлера стало бестселлером. Нацизм нанес миру невосполнимый урон. Особенно велики потери в нашей стране. И потому переиздание книги Гитлера, а также бешеный интерес к ней не может оставить равнодушным. К слову, в самой Германии идеи «Майн Кампф» в связи с конфликтной и непредсказуемой ситуацией вокруг мигрантов, могут упасть на благодатную почву.
Ни в коем случае мы не можем навязывать какому-либо народу свои представления о том, какие книги издавать, а какие – держать под замком. Немцы разберутся сами, подсказок не требуется. И конечно, издание «Майн Кампф» не означает реставрации нацизма в Германии. Нет, это знак того, что немецкое общество верит, что переросло 70-летний запрет, державший учебник по фашизму под замком. Теперь оно не считает сочинение Гитлера опасным для своего духовного состояния.
Означает ли это, что немцы окончательно и бесповоротно выдавили из себя фашиста? Нет, вирус фашизма, как вирус гриппа или бешенства, исчезнуть из природы не может. Возможны его мутации в соответствии с реалиями момента. Думаю, немцы считают, что борьба с этим вирусом будет более эффективной, если открыто обсуждать проблему. Дискуссия – как прививка от рецидива.
Тем более аргументированной кажется эта позиция в век Интернета. Подростку найти «Майн Кампф» в Сети несложно. Без всяких комментариев и разъяснений можно зачитать фашистский завет до дыр. Практика «Исламского государства» (террористическая организация, запрещенная на территории РФ) показывает, что интернет-технологии при вербовке неокрепших умов действуют скрытно и потому особенно эффективно. Лучше открытая дискуссия, чем подпольное и для многих романтическое чтение.
«Майн Кампф» издавался в России в лихие 1990-е, когда на книжные прилавки хлынули все сочинения, лежавшие под цензурным спудом в эпоху СССР. Сейчас эта книга в России запрещена, и можно быть уверенным, что этот запрет поддерживается абсолютным большинством наших граждан.
И все же проблема запрета на книги и вообще запретов очень актуальна для России. В последние годы под видом борьбы с экстремизмом у нас попала под запрет целая библиотека. При этом мы возмущены позицией Украины, которая в 2015 году запретила ввоз нескольких книг российских авторов. Но ведь и Россия ответила разгромом украинской библиотеки в Москве, который выглядит чрезвычайно нелепо, о чем спрашивали Владимира Путина на последней пресс-конференции.
Депутаты и районные суды в России соревнуются в бдительных и глупых запретах. Их целый калейдоскоп: продукты из Европы, нежелательные организации, лимит на легионеров в спорте, кинофильм «Номер 44», СМИ с иностранным участием, неприятные митинги, танец «пчелок», кружевное женское белье, регистрация личных данных за рубежом, вражеские солдатики, игрушечное оружие, опера «Тангейзер»…
Запрет – неизбежный попутчик любой цивилизации. Но надо знать меру. Диктат запретов – признак традиционалистского общества и глухого консерватизма. Кстати, в Саудовской Аравии, где отрубают голову за проповедь, под запретом находится Библия. А недавно суд на Сахалине пытался поставить суры Корана вне закона.
Когда-то император Павел запрещал все французские книжки в России, поскольку они распространяли опасное вольтерьянство. Впрочем, бедного Павла эти меры не спасли. Отзвуком запрета стал знаменитый рецепт Фамусова «Уж коли зло пресечь: забрать все книги бы да сжечь». И, если уж мы обратились к российской истории, то наибольшим уважением у потомков пользуются те деятели, которые сумели придать ей динамизм, ориентировали страну на развитие и новизну, преодолели вечную русскую архаику. Перечень этих имен – в любом учебнике истории. Замечу, что столь популярный последнее время князь Владимир Святославович (Владимир Святой, крестивший Русь) был самым настоящим революционером и модернизатором, который осуществил едва ли не самый крупный в России идейный переворот
Консерваторы часто пользуются поддержкой современников. Но потомки неизменно благодарят только тех, кто модернизировал страну. В этом отношении понятна растущая популярность Сталина. При неоспоримой кровожадности его режима, которая неизбежно забывается потомками, неоспоримы тектонические преобразования и могучий импульс развития, полученный страной в эту тяжелую эпоху.
Но для нас запреты – это комфортная среда обитания. Опасная тенденция. Советник президента России Владимир Толстой показывал список запрещенных в одном из регионов детских книг. Полный абсурд – от Карлсона, «расшатывающего семейные ценности», до Тома Сойера, который «склоняет подростков к бродяжничеству». Кстати, до революции некоторые книги прапрадеда советника - Льва Толстого в России тоже попадали под цензуру. Перечень наказанных в разное время и в разных странах книг, которые позже стали классикой, сегодня выглядит абсурдным: «Декамерон», «Мадам Бовари», «Крейцерова соната», «На Западном фронте без перемен», «Любовник леди Чаттерлей», «Последнее искушение Христа»…
По моему глубокому убеждению, боязнь книги в XXI веке – это рудимент и архаика. А еще это очень опасный признак консерватизма, который тормозит прогресс. Открытое обсуждение и обмен информацией – единственная возможность развития. Не надо забывать, что одной из причин, которые привели к гибели могучего СССР – потеря импульса развития, диктат запретов, страх перед открытой дискуссией. Трудно найти другую страну, где было бы запрещено так много книг, как в СССР. Но на пользу стране это не пошло. Запрет не может стать спасательным кругом. Запрет - как глухой трюм, он лишь делает невидимыми скалы, к которым несется обреченный корабль.
Все сказанное вовсе не означает, что я призываю к публикации «Майн Кампф». Думаю, эта книга в России еще долго будет под запретом, который имеет под собой веские основания. Но длительность этого запрета – один из точных индикаторов состояния наших умов и перспектив развития.
Сергей Лесков
