АШХАБАДЦЫ: Виктория Масловец. "Раньше были подвиги в моде беспримерные..."

Продолжение

В зрелом возрасте книга всплыла в памяти в связи с показом голливудского фильма «Унесенные ветром», поставленного по одноименному роману[1]. Есть версия, что этот роман явился реакцией на «Хижину дяди Тома». Южане хотели развенчать «миф» о притеснении рабов на плантациях. Роман интересен как изображение южанином событий, до тех пор известных преимущественно в интерпретации северян. Писатель Томас Вульф отмечал отсутствие чувства поражения у южан: «Они нас не побили. <> Мы их били, пока не истощили всех своих сил. Нас не побили. Мы потерпели поражение».

Этот фильм сначала демонстрировался в видеосалонах, которые как грибы появились в 80-х годах. Про них пела группа «Лесоповал»:

А в салоне видео фильмы заграничные,

Фильмы на любителя, т.е. неприличные,

Раньше были подвиги в моде беспримерные,

А теперь заместо них сиськи безразмерные.

Впрочем, «Унесенные ветром» стали исключением. Фильм пользовался необыкновенным успехом. Из воспоминаний  одного пользователя Интернета: «В финале все женщины в зале в едином порыве рыдали».

Я видела фильм не в видеосалоне, а уже в кинотеатре. Кажется, в зале Стереокино на Кронверкском (тогда М. Горького) проспекте. Нелегальная демонстрация этой ленты в видеосалонах  была случайно обнаружена одним из членов американской организации, занимающейся продажей фильмов в СССР. Большой скандал закончился наложением на два года эмбарго на импорт американских фильмов. А видеосалоны через какое-то время исчезли, не выдержав налогового бремени.

Когда фильм законно стал демонстрироваться в кинотеатрах, попасть на него было очень трудно из-за небольшого количества копий. Фильм демонстрировался в цветном варианте, хотя был снят в годы, когда еще не существовал в кино цвет. Но при его производстве использовалась особая и очень дорогая система «Текниколор»[2] (помните, я писала про фотографии Прокудина-Горского? Так вот здесь – сходная технология).

*  *  *

Мы увлекались  научной фантастикой, особенно книгами Беляева – «Голова профессора Доуэля», «Продавец воздуха», «Человек-амфибия». Я, не долго думая, в эту же «корзину» сложила и произведшего большое впечатление «Властелина молний». Только потом разобралась, что есть два писателя – А. Беляев и С. Беляев. Я как-то рассказывала друзьям уже в студенческие годы, что в детстве бежала за голубым шариком – шаровой молнией. Потом перестала рассказывать – не очень верили, да я и сама засомневалось, было ли это. Но вот недавно прочитала в Интернете воспоминания одного ашхабадца, как  он видел шаровую молнию. Причем поразительно – в том же самом месте, что и я – около знаменитой ашхабадской купалки (так называли городской бассейн)!

Когда в 1962 году вышел фильм «Человек-амфибия», конечно же, сразу его посмотрела. Некоторые кадры, в которых показан сад около лаборатории Сальватора, меня навели на воспоминания: где-то я видела подобное – очень густая зелень, не совсем свойственная ашхабадскому ландшафту, и дорожки, выложенные изразцами. Где я видела похожее в детстве? Скорее всего, мне запомнилась территория около бхаитской мечети…

Мы взахлеб поглощали научно-фантастические  книги Обручева: «Земля Санникова», «Плутония». Был у нас и его научный труд «По горам и пустыням Средней Азии». К сожалению, эта книга, а также целая подборка подобных книг, авторами которых были самые известные морские и сухопутные путешественники,  сгорели вместе с нашей первой дачей[3].

Мы взрослели, взрослели наши интересы.  Джек Лондон… сначала его рассказы. Тома полного собрания сочинений зачитаны до истрепанности обложки. Но вот – открытие! «Маленькая хозяйка большого дома». Читается втихомолку, без обсуждения, чтобы не показать слез. Любовь …Так страшно разрешившийся (а разве разрешился?) клубок чувств. Родители видят наше увлечение и приобретают второй экземпляр собрания сочинений Джека Лондона, чтобы мы с Алиной, разъединившись во взрослой жизни, могли читать и передать любовь к этому чтению каждая своим детям[4]. 

В отцовской библиотеке нашли в не совсем положенном месте (среди книг по истории, политике, марксизму) книгу «Молль Флендерс» . И получилось, что этот роман Даниэля Дефо прочитали раньше, чем «Робинзона Крузо». Вообще-то, роман показался скучным. Прочитали до конца только потому, что запретный плод, как известно...

*  *  *

Непрочитанные книги умеют мстить.

Рэй Бредбери

Можно бесконечно писать про прочитанные книги и еще больше – про непрочитанные в те годы. Конечно, нам был совершенно не известен Платонов. И только в зрелом возрасте я прочитала однотонно красивую, как туркменская песня, повесть «Такыр» о персидской девочке, похищенной туркменскими аламанами (разбойниками) из племени теке[5]. Произойди это (прочтение повести) раньше, может, и возникли бы у нас, дочерей, вопросы о прошлом ашхабадской земли. А отцу было, что рассказать. В 1946 году вышла книга «Россия и Туркмения в XIX в.  К вхождению Туркмении в состав России». Эта книга написана в том числе и моим отцом, в соавторстве с проф. А. Г. Соловьевым и Г. И. Карповым. Там, основываясь на только что открытых архивных материалах, освещалась одна из главных тем – борьба за ахалтекинский оазис, места, где живут и действуют герои повести Платонова. Ашхабад (тогда аул Асхабад)  — главное поселение этого оазиса.

Не могли мы с Алиной прочитать тогда и еще одну повесть, посвященную нашему родному краю Туркмении. Я говорю о «Клоудисе Бомбарнаке» Жюль Верна. Хотя 12-ти томное собрание сочинений было нами прочитано от корки до корки, не встретились нам тогда эти записки репортера[6].…

Но, наверное, теперь уж надо рассказать о самом романе. «Клодиус Бомбарнак», впервые опубликованный в конце 1892 года, появился в связи с подвигом русских военных инженеров, проложивших участки Закаспийской железной дороги. Да, да! Именно – подвигом. Строители в России впервые (!) доказали возможность прокладки рельсовых дорог в безводных песчаных пустынях и последующей защиты железнодорожного полотна от заносов и повреждений. Писатель-фантаст  был восхищен этим событием. Внук писателя Жан Жюль-Верн (внук в своей фамилии объединил имя и фамилию знаменитого деда) отмечает также, что роман содержит поразительные документальные сведения о строительстве и о местности, даже сравнивает его по обширности сведений со знаменитым путеводителем «Голубой гид».

Судите сами. Вот небольшой отрывок из романа:

«В Каракумах образуются удивительно подвижные песчаные дюны, то разметаемые, то наносимые сильными ветрами. Эти «барханы», как их называют русские, достигают в высоту от десяти до тридцати метров и становятся добычей ужасных северных ураганов, которые с огромной силой отбрасывают их к югу, что создает серьезную опасность для Закаспийской железной дороги. Поэтому нужно было принять решительные меры против песчаных заносов. Генерал Анненков попал бы в очень трудное положение, если бы предусмотрительная природа, создавшая удобную для проведения железной дороги почву, не позаботилась одновременно и о средстве, позволяющем остановить перемещение барханов.

На склонах этих дюн растут колючие кустарники — тамариск, звездчатый чертополох и особенно тот самый «Haloxylon ammodendron», которые русские менее научно называют «саксаулом». Его длинные и сильные корни способны скреплять почву так же, как и корни «Hippophac-rhamnoi des», кустового растения из семейства элеагновых, которое используется для задержки песков в Северной Европе.

  К этим насаждениям саксаула инженеры, проводившие линию, добавили в разных местах укрепления из утрамбованной глины, а наиболее угрожаемые участки обнесли прочной изгородью».

Твердая как кость, очень тяжелая древесина саксаула, прежде всего, является отличным топливом. Мы и сами топили саксаулом печку во время войны и после. Об использовании его для закрепления песков узнала позже.

Заинтересовавшись латинскими названиями, приведенными в романе, я сделала для себя удивительное открытие. Оказывается, Hippophac-rhamnoi des (правильно Hippophaе-rhamnoides) есть не что иное как … облепиха. Раньше я не обращала внимания на такие ее особенности: « имеет глубокие скелетные корни. Боковые корни поверхностные, широко распространены, образует корневые отпрыски; портит дорожное покрытие, может вскрыть булыжную мостовую или дорожные плиты; обогащает почву азотом, может расти на песчаных насыпях» (из справочника).  Т.е. в какой-то мере они с саксаулом «коллеги». Может, поэтому у меня подсознательно особая любовь к облепихе (как там у Фрейда – все имеет истоки в детстве)? Если бы я сейчас начинала озеленение нашего дачного участка, то обязательно насадила бы облепиховую аллею. Пишу эти строки и вдруг до меня как говорится «дошло»:  ведь я видела пример использования облепихи для закрепления насыпи и не где-нибудь, а в верхнем Ганино (это название нашего дачного поселка)! Думала, что ряд деревьев посажен на крутом склоне  для красоты, а оказывается – не только…

Вернусь к  нашему  книжному непрочтению. Не читали мы «12 стульев» и «Золотого теленка» Ильфа и Петрова, не было в библиотеке отца этих книг. Сейчас-то я предполагаю, почему это произошло.

Эти книги, выдержавшие, начиная с 1928-1930 года несколько изданий в стране и за рубежом, признанные классикой советской сатиры, специальным постановлением Секретариата Союза советских писателей в  1948 году были признаны, «клеветой на советское общество», а их публикация «грубой политической ошибкой». Генеральный секретарь Союза советских писателей (ССП) А.А. Фадеев направил Сталину и Маленкову это постановление, где описывались причины выхода «вредной книги» и меры, принятые Секретариатом ССП. Предъявить обвинения авторам было невозможно – обоих к тому времени не было в живых. Целью постановления было обезопасить себя -  руководство секретариата ССП. Все эта история огласки не получила, спец. постановлению был придан гриф «секретно». Но моему отцу, работающему в тот год зав. сектором пропаганды ЦК КП Туркмении, конечно, оно было известно. В те годы Наркомпросы всех республик занимались исключительно вопросами образования. Идеология, а, значит, круг чтения – это были вопросы сугубо партийные. Романы Ильфа и Петрова были осуждены как содержащие почти откровенную издевку над пропагандистскими установками, газетными лозунгами, суждениями основоположников марксизма-ленинизма.

Запрет на переиздание романов действовал до 1956 года. В годы хрущевской оттепели вспоминать об этом осуждении было не принято, эти книги снова стали «лучшими образцами советской сатиры». Но поскольку они явно не соответствовали советским идеологическим установкам, то издавались они с предисловиями типа «победа светлого и разумного мира социализма над уродливым и дряхлым миром капитализма». Во всяком случае, эти книги так и не появились у нас дома. Хотя уже в 1957 году книга с обоими романами была издана в Ашхабаде Туркменским государственным издательством. А когда, во время отпуска в 1974 году я была в Ашхабаде и по телевизору демонстрировался фильм «Ехали в трамвае Ильф и Петров», отец к просмотру не присоединился – я бы даже сказала — демонстративно.

Как-то случайно мы с Володей заночевали на даче у Саши Ч. Оказалось, что он учился в институте в одной группе с моей сестрой Алиной. Он рассказал случай, который поразил всех его одногруппников. На этой же даче они как-то собрались вместе в связи с лыжной прогулкой. Вечером Алина, обнаружив на полке книгу «Золотой теленок», прочитала ее не отрываясь. Но ни разу при этом не только что не засмеялась, но даже и не улыбнулась.

Казалось бы, вот и вся история про две книги.  Ан, нет… В 2012 году на телевизионном канале «Культура» ведущий и автор передачи Иван Толстой сделал сенсационное заявление: создание этих явно антисоветских книг было инициировано …чекистами. Зачем? Чтобы заменить этими романами книгу В. Шульгина, «проваленную» перебежчиком на Запад, агентом НКВД, некто Э.О. Опперпутом-Стауницем[7]. Провалил – т.е. громко заявил, что сильно подействовавшая на умы и души эмигрантов  книга («Три столицы»)  Василия Шульгина – очень значительной  фигуры в белоэмигрантских кругах – про обновленную Россию на самом деле написана по заказу и под контролем НКВД-шников. Шульгин попался, как сейчас говорят, «на подставу» — поверил в существование антисоветской монархической организации «Трест». Под контролем трестовцев (на самом деле НКВД-шников) он посетил страну Советов и затем написал свою книгу о новой России, про то, что НЭП способен победить Советы без насильственной контрреволюции.

Разоблачение истории создания книги Щульгина поставило крест не только на Шульгине как политической фигуре, но нанесло удар и по репутации советской России. Для спасения ситуации нужна была книга, рассчитанная на зарубежного читателя, высмеивающая русскую эмиграцию с ее надеждами на скорую и бескровную погибель большевиков. И заодно окончательно «подмочить» репутацию Шульгина —  его должны были узнать в бывшем члене Государственной Думы Ипполите Матвеевиче Воробьянинове.

Так что совсем не по недосмотру цензуры как нам думалось, когда мы читали эти книги, появились они. Все оказалось гораздо сложнее. И сейчас я просто убеждена, что отец чувствовал какую-то интригу, догадывался о мистификациях, связанных с книгами. Иначе, почему обладавший чутьем на хорошую литературу и отменным чувством юмора отец так подозрительно отнесся к романам Ильфа и Петрова?! Возможно, в свои сомнения он посвятил и Алину. Так что на даче у однокурсника, она, скорее, не наслаждалась читаемым, а анализировала и делала умозаключения.

Продолжение следует

---

[1] В русском переводе роман, написанный в 1936 году, был издан только в 1986. Хотя перевод был подготовлен Т. Кудрявцевой 18-ю годами раньше.

[2]  Художнику Уильяму Кэмерону Мензиесу была присвоена почётная медаль «Оскар»за использование цвета.

[3] В опубликованных дневниках писателя Ю. Нагибина есть такая запись: «Сгорела дача еврея Червинского».  Александр Червинский, двоюродный брат моего мужа и  сосед Нагибина по даче,  такие сведения опровергает. Выходит Нагибин «напророчил»: дача не того Червинского и  не в то время, но все-таки сгорела.

[4] Мой сын Миша рассказами Джека Лондона увлекался.  А «Маленькую хозяйку» не одолел. Сама я перечитала книгу с огромным интересом через много лет, но теперь уже интерес был вызван описаниями хозяйства  Дика Форрестера, его способами ведения Большого дома, талантом находить нужных людей для этого.

[5] Когда посмотрела фильм «Край» (режиссер Учитель) долго мучилась вспоминанием: где-то уже было это — одинокий человек живет и выживает на чужбине, изредка появляясь перед людьми. Наконец, вспомнила! Это же бежавший из плена Первой мировой австриец Катигроб из платоновского «Такыра». А в «Крае» — это немка по имени Эльза (очень впечатляет игра Аньорки Штрехель!), попавшая в Сибирь с группой специалистов и случайно оставшаяся там, обреченная на выживание в тайге в полном одиночестве.

 [6] Это произведение помещалось не каждым издателем в очередное издание полного собрания сочинений Жюль Верна.  И зависело это не от количества томов. Например, в первое в России собрание сочинений Жюль Верна  (вышло в 1898 году) М.О. Вольф в восьми томный сборник «Бомбарнака» не поместил. В 1904-1907 году Сойкин выпустил 88-ми томное собрание сочинений Жюль Верна и там в  LVIII томе  «Клавдий Бомбарнак» присутствует. В 1917 году Сытин нашел место (во 2-м томе) для этого произведения, хотя томов было всего шесть. Следующее издание полного собрания сочинений Жюль Верна состоялось в 1928-1930 г.г. (Гослитиздат). «Бомбарнак» есть – в IX томе (всего 24). А вот в 1954-1956 г.г. 12-ти томное собрание сочинений осталось без него. Таковы дела издательские...

[7] Агент ОГПУ Эдуард Оттович Опперпут-Стауниц. Стал работать на белогвардейцев во Франции. В 1927 года вместе с несколькими сподвижниками перешел советско-финскую границу, намереваясь взорвать дома в Москве, где жили сотрудники госбезопасности. Взрывы были предотвращены, а Опперпут убит в перестрелке.