Институт социологии РАН осуществил общенациональное исследование на тему «Российская повседневность в условиях кризиса: как живем и что чувствуем?». О его результатах по просьбе журнала «РФ сегодня» рассказывает директор ИС РАН, академик РАН Михаил Горшков.
РФС: Михаил Константинович, чем был вызван выбор темы исследования?
Михаил Горшков: Мы обеспечиваем диалог власти и общества. То есть выполняем не только чисто научную, но и важную гражданскую функцию - критическую, аналитическую, без которой современное общество жить не может. Общество можно изучать в разных исторических интервалах, измеряя их столетиями, десятилетиями, в СССР - пятилетками. Сегодня финансовый блок Правительства предлагает трехлетний цикл просчета нашего экономического развития. Варианты разные. Но есть еще один очень важный ракурс видения социальных процессов - повседневная жизнь граждан. А вот на это пока обращается мало внимания. Перед нашими глазами происходит реальное течение жизни, и в нем проявляется подлинное, сущее человеческого бытия. Его очень важно адекватно оценивать, чтобы власть могла вырабатывать эффективные решения.
Получив на конкурсной основе осенью прошлого года финансовую поддержку Российского научного фонда, Институт социологии РАН взялся за научный исследовательский проект, посвященный системной трансформации российского общества. В его основу положено изучение как базисных фундаментальных факторов развития, так и ситуативных факторов повседневной жизни, способных определять текущие жизненные практики людей.
РФС: И каков же главный вывод?
Михаил Горшков: Вывод очень интересный и, я бы сказал, комплиментарный для нашего общества. Анализ повседневности последнего десятилетия показал, что постсоветский период развития приучил россиян жить от кризиса до кризиса. Вы спросите: что же здесь хорошего? А вот что. Через этот опыт люди освоили методы адаптации к трудностям, выработки новых стратегий экономического мышления и поведения. Повысилась их рациональность, реактивность. Они не откладывают, как раньше, решения на года. Этот этап адаптации постсоветский социум прошел за такой беспрецедентно короткий исторический период, что аналогов этому в других странах не найти. За 20 лет мы прошагали путь, на который развитым государствам понадобилось столетие.
РФС: То есть мы совершили марш-бросок в капитализм. И выжили. Далее по пословице: то, что нас не убивает, делает нас сильнее... Какие доказательства тому?
Михаил Горшков: Появился здоровый прагматизм и внутренняя социально-экономическая устойчивость, которая характеризует российское общество. Весь 2014 год умонастроения россиян и их отношение к власти определялись внешнеполитической повесткой дня - событиями на Украине и вокруг нее. Но с начала нынешнего года под влиянием экономического кризиса и последствий введенных против России санкций восприятие ситуации стало меняться. Доля тех, кто оценивает ее как нормальную, сократилась с 33 до 22 процентов, а «тревожных» граждан, напротив, выросла с 53 до 64.
РФС: Но у нас, судя по соцсетям, хватает и паникеров. Достаточно свежи их стенания по поводу отсутствия пармезана.
Михаил Горшков: Есть еще носители катастрофического сознания. Интересно, что эта группа очень стабильна во все периоды - независимо от переживаемых обществом спадов и подъемов. Этих перманентных (стойких) апокалиптиков восемь процентов. Несмотря на такие колебания, важно то, что апокалиптические прогнозы множества экспертов, которых можно назвать «торговцами страхом», не сбылись. Народ в массе отреагировал гораздо спокойнее на кризис, нежели они пророчили. В число тех, кто резко негативно оценивает ситуацию, входит немногочисленная группа россиян, которые выражают недоверие Владимиру Путину.
Обращает на себя внимание довольно уравновешенная социально-психологическая среда, сложившаяся в обществе. Весьма значимое достижение! Президент на «прямой линии» 16 апреля сказал, что по многим признакам мы миновали пик кризиса, начавшегося с осени 2014-го. Названные мною цифры доказательство тому. Пессимистов стало всего на пять пунктов больше, еще от пяти до восьми пунктов возросло число тех, кто опасается и тревожится. Но это отнюдь не радикальные изменения. За ними стоит выучка, которую проходило население от кризиса до кризиса. Она научила людей не только адекватно распоряжаться своим кошельком, но и многому другому, в том числе синхронизировала их переживания с происходящими в обществе изменениями. И это очень важный макросоциальный ресурс стабильности и развития! На мой взгляд, он не менее важен, чем ресурс экономический.
РФС: Не слишком ли вы оптимистичны? Кризис все же продолжается, люди теряют работу, на ряде предприятий урезаются зарплаты...
Михаил Горшков: Конечно, было бы неправильно всю ситуацию определять подобным вектором оценок. Кризис налицо, и ощущения, формируемые СМИ, экспертными оценками, колебанием курса рубля и уровнем цен в магазинах, не могут не отражаться в массовых оценках. Почти вдвое снизилось число тех, кто видит в стране перемены к лучшему. Зато в полтора раза выросла группа людей с противоположным мнением. Соответственно, и будущее видится большинству совсем не безоблачным. 59 процентов россиян ждут «трудных времен», и лишь 1 из 5 уверен в успешности завтрашнего дня. Те же два фактора доминировали в оценках кризиса 2008-2009 годов. Видимо, существуют определенные модели реакции общества на кризисные периоды.
Людям трудно оценить, насколько надолго и всерьез ухудшилась реальная социальная ситуация, каковы перспективы возвращения к привычным стандартам жизни. Естественно, это вносит напряжение в жизнь. Здесь интересно другое. Тот факт, что основные проблемы и угрозы все сильнее перемещаются «вовне». И это в значительной степени микширует социальное напряжение. Население склонно в возникающих проблемах обвинять не столько власти, олигархов, коррупционеров, сколько «мировые силы зла». В 2013 году адресом основных угроз для России называли «зарубеж» 42 процента, сейчас - 79.
РФС: Вот это рост! И мне кажется, что тут, без сомнения, сыграли свою роль пропаганда и патриотическая мобилизация общественного сознания в связи с воссоединением Крыма с Россией.
Михаил Горшков: Последняя оказала свое воздействие. Общество готово мириться со многими житейскими трудностями и даже с некоторым снижением жизненного уровня. Но до определенного предела. Сколько и до какой степени такое чувство «мобилизованности» будет поддерживаться - вопрос открытый.
Есть еще одна причина относительно спокойной реакции на кризисные явления - «запас прочности», накопленный многими гражданами. Даже сегодня ухудшение материального положения отмечают 46 процентов россиян, а у 54 оно не изменилось либо выросло. Но динамика оценок имеет негативный характер, в том числе и в отношении прогнозов на будущее.
РФС: Значит, кризисная повседневность порождает кризисную психологию общества?
Михаил Горшков: Категорично ответить нельзя. Тут не прямые, а косвенные связи. Вот как оценивают люди влияние кризиса на положение их семей. 70 процентов жалуются на ухудшение из-за роста цен своего финансового положения, 20 - на снижение дохода вследствие трудностей на предприятиях, 13 - на обесценение сбережений в результате девальвации рубля. Еще ярче разница в ощущениях между группами материально обеспеченных и малообеспеченных. В первой пострадавшими себя считают 47 процентов, во второй - аж 83! Как всегда, острее всего ощущает неблагополучие российская глубинка, жители малых городов и поселков городского типа. В столице о росте цен говорят чуть более половины опрошенных, а в пгт - три четверти.
Кризисная психология - это когда человек полагает, что ему надеяться не на что. У нее есть свои корни. Первый - рост цен, значимых для 70 процентов россиян. Кстати, наши сограждане недоумевают: почему рубль укрепляется, а цены остаются прежними? Второй - сокращение личных доходов из-за сокращения зарплаты (проблема для каждого пятого). Третий - обесценение сбережений. При этом почти треть работающих говорят, что «не надо печалиться». Такого посрамления прогнозов экспертов апокалиптического толка, которые внушали настроение «туши свет!», никто не ожидал.
РФС: А как с санкциями?
Михаил Горшков: К ним отношение своеобразное. 41 процент россиян считают, что они станут реальным локомотивом роста экономики. Вспоминается пословица: гром не грянет, мужик не перекрестится... А теперь, дескать, ничего не остается, как заняться импортозамещением, новыми технологиями и повышением конкурентноспособности. Такой у нас менталитет. Чуть больше (45 процентов) тех, кто озабочен их серьезными негативными последствиями. Но и те и другие осознают политическую составляющую санкций и уверены, что их можно и нужно вытерпеть. И лишь каждый седьмой выступает за принятие всех возможных шагов для снятия санкций, в том числе путем уступок и компромисса со странами Запада.
Еще один интересный вывод. Мы сейчас имеем редкий случай, когда в самоощущениях человека сопрягается состояние дел в обществе, семье, индивидуальной жизни. Обычно оценки расходятся на 15-20 пунктов. Сегодня в отношении санкций они совпадают и на семейном, и на общественном уровне.
РФС: Какие еще проблемы волнуют россиян?
Михаил Горшков: Как и раньше, это повышение платежей ЖКХ, низкий уровень жизни значительной части населения, коррупция, безработица, алкоголизм и наркомания. К этому списку прибавилась ситуация на Украине. Некоторые подвижки есть в обострении проблемы занятости. Особенно тревожится самая активная часть трудоспособных - в возрасте 31-50 лет. Каждый второй не исключает для себя угрозы потери работы в случае углубления кризиса. Люди понимают, что в стране фактически отсутствует эффективная система социальной защиты и общественных институтов, играющих на стороне трудящихся. Уровень доверия к профсоюзам, что называется, ниже плинтуса. В связи с реструктуризацией многих учреждений бюджетной сферы неспокойны работники системы образования, науки, медицины, культуры, правоохранительных органов и даже органов власти в Центре и на местах.
РФС: Не расколола ли наше общество проблема Украины?
Михаил Горшков: Нет. Две трети россиян одобряют политику государства, сочувствуют силам донецкого сопротивления. В результате «крымской весны» 2014 года уровень доверия к институту президентства в России за полгода (март-октябрь) вырос с 60 до 78 процентов. К сожалению, этого нельзя сказать о других органах государственной власти. Каждое нижестоящее звено вертикали управления уступает в уровне поддержки вышестоящему. Максимальный уровень недовольства населения фокусируется в органах местного самоуправления. Это объяснимо. В силу их близости к каждодневной жизни россиян последние видят, как они работают не только по телевизору.
Обращает на себя внимание устойчивость оценок доверия в отношении «силовой» составляющей госвласти. Весьма высока планка поддержки обществом российской армии - 65 процентов. Полиция по-прежнему находится в зоне недоверия, однако в этой иерархии поднялась на несколько ступенек вверх. У нее третье место в рейтинге недоверия. В лидерах здесь политические партии и судебная система.
Единственным общественным институтом, уровень поддержки которого сравним с государственными, является Церковь. Таким образом, вырисовывается устойчивый каркас российской государственности - президент, Вооруженные силы и РПЦ. Напоминает триаду «православие, самодержавие, народность». Это основа консервативного консенсуса. Представительные же органы власти в этой конструкции играют все менее значимую роль.
РФС: Следует ли отсюда повышение интереса граждан к реальному политическому участию в жизни страны?
Михаил Горшков: Нет, он практически стоит на одном уровне и составляет не более одного процента. Критическая энергия активной части общества находит свой выход в основном в социальных сетях, форумных площадках в Интернете и вокруг некоторых СМИ. Это напоминает середину 80-х годов прошлого века, когда «в политику» еще не шли, но вовсю обсуждали общественные процессы в полуформальной обстановке. Тогда небольшие объединения «неформалов» взрастили целую плеяду ныне известных общественных и политических деятелей. И сегодня структуры гражданского общества выступают в роли своеобразной кузницы кадров для неизбежной уже в ближайшем будущем ротации элиты России.
РФС: Что выходит на первое место в жизненной стратегии в связи с текущей повседневностью?
Михаил Горшков: Мы получили совершенно неожиданные результаты. Понятно, что на первом месте финансовое благополучие. Понятно, что в шкале ценностей важное место отводится работе, дружбе и общению, здоровью и красоте. Это характерно для российской ментальности. Но то, что на второе место вышел приоритет -жить в более справедливом обществе, этого мы не ожидали. До какого же градуса остроты надо довести проблему социальной несправедливости, чтобы люди в кризисный период, когда столько серьезных экономических проблем, отдавали приоритет стремлению жить в более справедливом обществе. Власти следует задуматься над этим.
РФС: Михаил Константинович, давайте подведем итоги.
Михаил Горшков: Я их назвал бы умеренно-оптимистическими. Исследование показало, как кардинально изменилось сознание российского общества за последние 25 лет в сторону достижения уравновешенности и расширения зоны здравомыслия. Это, на мой взгляд, не очень понимают наши западные «партнеры». Большая ошибка с их стороны – не видеть, что внутри российского общества возник качественно новый социальный ресурс стабильности и движения вперед. Ресурс неэкономический, но который вместе с экономическим может дать масштабные плоды. Тема Крыма разбудила в российском большинстве архетипические пласты сознания, ожившие после нескольких десятилетий спячки. Они стали формировать повестку дня, в том числе и политическую. Согласно им Россия должна вернуть себе статус великой державы, пользующейся авторитетом в мире.
Беседовала Людмила Глазкова
М. Горшков
1973 г. — окончил Московский медицинский стоматологический институт им. Н. А. Семашко.
1976 - 1988 гг. — научный сотрудник, доцент, докторант, зам. руководителя кафедры социологии и социальной психологии АОН при ЦК КПСС
1991 г. — избран гендиректором Российского независимого института социальных и национальных проблем (РНИСиНП), а с 2001 г. возглавил созданный на его базе Институт комплексных социальных исследований (ИКСИ РАН).
С 2005 г. по настоящее время — директор Института социологии РАН.
Доктор философских наук, академик РАН
с 2011 г. Автор около 200 научных работ. Один из основателей социологии массового сознания. Разработчик теории и методов социологического изучения структуры российской идентичности, социальных типов граждан постсоветской России. Лауреат Государственной премии Российской Федерации в области науки и техники (2002 г.
