«Остров свободы превращается в нормальную страну»
Как визит Обамы на Кубу отразится на российско-кубинских отношениях
Александр Братерский 22.03.2016, 13:18
Franklin Reyes, File/AP
Президент США Барак Обама завершает свой исторический визит на Кубу. Во вторник он обратится с речью к кубинскому народу, которую будут транслировать по телевидению. О том, что ждут на Кубе от визита президента США и сохранит ли Куба социалистический путь развития, в интервью «Газете.Ru» рассказал ученый секретарь Института Латинской Америки РАН, эксперт Российского совета по международным делам Эдуард Белый.
— Каково значение исторического визита президента США на Кубу?
— В России многие ошибочно считают, что налаживание отношений с Кубой — это инициатива США. Но кубинцы уже много лет хотели наладить отношения с США. В кубинском обществе, однако, были и те, кто был против этого, но они в меньшинстве, так что это был обоюдный процесс: и Куба, и США в равной степени были заинтересованы в налаживании отношений.
Сейчас просто подошло время: известно, что между США и Китаем или США и Вьетнамом были очень напряженные отношения, а сейчас вполне приличные.
— Спустя годы США поняли, что эмбарго не работает и Куба не отказывается от своей модели, там остаются те же лидеры и та же политическая система. Почему США решили с этим политическим режимом начать диалог?
— Не стоит рассматривать эмбарго как чисто политическую акцию, оно было вызвано экспроприацией собственности американцев на Кубе. Пришедшие к власти «пламенные революционеры» просто захватили американскую собственность по принципу «грабь награбленное», и американцы ответили соответствующими действиями. В самом начале перед объявлением эмбарго американский посол несколько раз пытался пробиться к кубинскому лидеру, чтобы попросить его смягчить политику в этом отношении, но его попросту не приняли.
Конечно, эмбарго не самая действенная мера, но американцы упертые в этом отношении, если хотят чего-то добиться. Они будут долбить в одну точку 100 лет, пока своего не добьются, и это можно рассматривать и как их преимущество, и как недостаток.
— Если бы президентом по-прежнему был Фидель, возможен ли был такой прорыв в отношениях?
— Рауль или Фидель — значения не имеет, ведь Фидель обладает определенными возможностями, и, если бы он был против сближения, оно бы не произошло.
Но главным бенефициаром здесь является не Фидель и не Рауль, а народ Кубы и народ США: когда между странами восстанавливаются отношения и они начинают общаться друг с другом, в этом заинтересованы обе стороны.
Рауль оказался на этом месте, когда деваться уже было некуда, они давно хотели восстановить отношения с США, и нужен был соответствующий момент. У Кубы очень тяжелое экономическое положение. После того как мы ушли оттуда, а Венесуэла, их главный спонсор, сама находится в отчаянном положении, меняющаяся обстановка диктует необходимость изменения ситуации. На Кубе вырастает молодое поколение, которое использует коммуникации, и для них эти ритуальные призывы уже не имеют такого звучания, как для старого поколения.
— Можно ли говорить, что Куба сохранит социалистическую систему при допущении рыночных элементов, как во Вьетнаме?
— У предыдущего поколения было достаточно упрощенное понимание того, что такое социализм, когда все едят из одной миски и никто не высовывается, хотя на самом деле, на фоне общей нищеты, там существует прослойка очень зажиточных людей. После принятия закона об иностранных инвестициях они допустили туда канадцев, испанцев, китайцев и бизнесменов из многих других стран. На Кубе открылся рынок. Если раньше нельзя было на рынке даже овощи продавать, то сегодня там гораздо свободнее.
Скорее всего, это будет действительно вьетнамский вариант, но он будет даже рыночнее, чем вьетнамский. Куба медленно и верно превращается из Острова свободы, что иногда звучало демагогично, в нормальную страну.
— Но не попадет ли Куба в другую крайность — снова стать страной, которой она была при диктатуре Батисты?
— Это было 60 лет назад, с тех пор многое изменилось. Если вы говорите про американскую экспансию, то в ней нет ничего плохого: страна требует инвестиций, Гавана до сих пор в жутком состоянии. Правда, пока этого вряд ли стоит ждать, на Кубе больших возможностей, кроме туризма, сахара и никеля, нет.
Правда, есть еще медицина, которая в этой стране находится на достаточно высоком уровне, да и кубинские врачи работают по всему миру.
Я помню, что еще в советское время меня просили привозить с Кубы лекарства. Но наука может развиваться только совместно, и, если кубинцы смогут что-то предложить американцам, а те, в свою очередь, кубинцам, это даст им обоим хорошие возможности.
— Можно ли говорить, что Куба становится модельной страной для изменения американской внешней политики в Латинской Америке?
— Американцы выстраивают свою американскую политику независимо от Кубы, и если раньше происходил «левый поворот», то сейчас — «правый поворот»: в Аргентине более правый президент, на парламентских выборах в Венесуэле победила оппозиция левому президенту Николасу Мадуро, в Бразилии недовольство левым правительством. Поэтому говорить о том, что США, подымая факел на Кубе, пытаются потушить левые настроения в других странах, нельзя. На мой взгляд, революционных поползновений в стиле Че Гевары там нет.
— Сегодня многие говорят, что наши позиции на Кубе оказались потерянными...
— Мы списали Кубе $30 млрд долга, но кубинцы считают, что в результате разрыва отношений мы им должны $50 млрд. Но сегодня вспоминать упущенную выгоду и глупость, допущенную нами в 90-х, — неблагодарное занятие. Самое разумное — сохранять экономические и политические отношения, а что касается военных, думаю, на это рассчитывать не стоит, и кубинцам это вряд ли будет выгодно в свете развития отношений с США.
— В отличие от других коммунистических государств Куба и Кастро были чрезвычайно популярны во многих странах. В чем была, по вашему мнению, магия Кубы? В харизме братьев Кастро?
— Во-первых, эта привлекательность во многом была плодом работы советской пропагандистской машины. Я помню, что у нас в свое время было даже цирковое представление «Куба — любовь моя», и это все было мощно и бесследно не могло исчезнуть. Что касается харизмы — у Хо Ши Мина была харизма тоже приличная, а вот товарищи из КНДР, конечно, были достаточно серыми. Надо сказать, репрессии на Кубе были несопоставимы с советскими. На Кубе, конечно, высылали людей или сажали, когда уже нельзя было не посадить. При этом я вспоминаю слова одного кубинского кагэбешника, который как-то сказал: если мы отзовем своих людей из диссидентского движения, там никого не останется.
