Россия на распутье: что делать с зарубежными соотечественниками?
Советский Союз прекратил своё существование уже четверть века назад — и всё это время в России не утихая идут споры о наиболее эффективной политике, которую следует проводить в отношении миллионов соотечественников, оставшихся за рубежом. Предлагалось множество решений, вариантов и рекомендаций: однако воз, по большому счету, и ныне остаётся там же, где и был. Тем временем, «соотечественный ресурс» постепенно тает и исчезает на глазах. Особенно ярко это можно проследить на примере Прибалтики, где в скором времени бороться за права русскоязычных будет некому и незачем.
Мы постепенно отступаем…
С началом этого года тема защиты русских школ Латвии вновь оккупировала заголовки — после того, как новое правительство под началом Мариса Кучинскиса выразило намерение постепенно подверстать всё образование в стране под единый языковой стандарт. Местные вожаки нацменьшинств сделали в связи с этим ряд жёстких заявлений: мол, выразим решительный протест, все, как один, встанем на защиту, не допустим… Однако, подспудно веет от этих слов грустью и усталостью — похоже, люди сами не слишком-то верят тому, что говорят.
Ведь впервые власти всерьёз попытались латышизировать русские школы Латвии в 2004-м — и вот тогда-то, действительно, значительная часть населения встала на борьбу. Были многотысячные митинги, марши протеста: и государственный каток удалось приостановить, принудив власти хоть и к половинчатому, но компромиссу. С тех пор прошли годы — и ситуация в корне изменилась.
Свидетельствует историк, председатель Совета общественных организаций Латвии Виктор Гущин: «За одиннадцать лет из страны уехало огромное количество людей. Только по официальным оценкам — свыше 260 тысяч человек. И среди тех, кто уехал, было очень много активистов „Штаба защиты русских школ“ в 2003—2005 годах. Люди уезжали за лучшей жизнью, за возможностью получить более качественное образование, в том числе на родном языке. Кроме того, когда было опубликовано исследование Латвийского университета (его проводили со второй половины 2014 года по декабрь 2015-го) о причинах эмиграции населения, выяснилось, что более 50% опрошенных (а опрашивались свыше 14 тысяч эмигрантов) были недовольны политическим режимом в стране. Иными словами, люди уезжали из-за неверия в то, что мирными протестами можно добиться демократических перемен».
Мало того, что русская община тает, так и на глазах исчезают независимые русскоязычные СМИ Латвии, ранее игравшие неоценимую роль в процессе мобилизации соотечественников. «Наши информационные возможности влиять на русскую лингвистическую общину существенно ослабли. За последние годы из четырех ежедневных газет три были закрыты. Оставшаяся газета „Вести“ сегодня также резко потеряла в своём тираже. Потеряли в тиражах и русские еженедельники.
Со стороны радикальных националистов и ультраправых резко усилилось информационное влияние на политическую жизнь в Латвийской Республике. В результате, та часть латышского общества, которая оказывает всё большую поддержку радикальным националистам и ультраправым, количественно увеличивается. В первую очередь — за счёт школьной и студенческой латышской молодежи. А русскоязычное население постоянно запугивается, живет в страхе. Я уж не говорю об учителях русской школы, которые боятся даже шаг в сторону сделать самостоятельно», — констатирует Гущин.
По сути, уже сейчас от тех русских школ, в защиту которых призывают подняться, мало что осталось. Ответственный редактор единственной русскоязычной ежедневной полноформатной общественно-политической газеты Латвии, Прибалтики и ЕС «Вести сегодня» Сергей Тыщенко свидетельствует: «Давайте откровенно: в Латвии официально нет никаких русских школ. То есть нет и никаких барьеров для унификации образования в тех школах, где еще преподают на русском. Вообще никаких! Там и так сплошная „билингвальщина“, только в различных пропорциях. По закону есть четыре варианта, каждая школа выбирала свое процентное соотношение преподавания на русском и латышском: одни — 40 на 60, другие — 60 на 40, третьи — вообще 10 на 90».
Тыщенко считает: «В своё время был шанс сохранить русское образование в Латвии в полном объёме, подобрав часть учебных заведений под категорию „Школа национального меньшинства“. Сейчас этот шанс практически безнадёжно упущен. Кем и как — долгий разговор. Сегодня возможно лишь одновременное внешнее и внутреннее давление на латвийское правительство — причём внешнее должно идти как с российской, так и с европейской стороны.
Последняя же, при активном лоббировании нынешней позиции властей ЛР со стороны США, старается относиться к Латвии по американскому принципу, высказанному некогда одним из культовых политиков заокеанской державы: это, конечно, сукины дети — но наши сукины дети. К тому же, отношение официальных властей к русским является дополнительным раздражителем для России. Это в нынешней международной ситуации на руку антироссийским „ястребам“ — так они всегда держат РФ на крючке, и не важно, какой для этого придуман очередной повод».
Не менее плачевная ситуация с русским образованием в Эстонии, где власти всецело следуют примеру латышских коллег. Яркий пример — 17 сентября прошлого года правительство уже в третий раз отказало четырём русским школам Таллина в праве на обучение на родном языке на гимназическом уровне. Правозащитники из НКО «Русская школа Эстонии» бьются как рыба об лёд, собираются подавать иск в ЕСПЧ — но, откровенно, говоря, надежды на положительный эффект особой нет. В Брюсселе, как и в Вашингтоне, не дураки и не слепые сидят — и если уж они за все минувшие годы так ни разу толком не одернули своих прибалтийских сателлитов, значит их всё устраивает.
Отвернуться, забыть — или помочь?
В Эстонии — «на бумаге»! — всё ещё насчитывается около 400 тысяч российских соотечественников. На парламентских выборах в Эстонии в 2015 году права голоса были лишены примерно 87,8 тысяч обладателей так называемых «серых паспортов» — 6,5% жителей страны, не имеющих гражданства. В основном это, представители русскоязычного населения. Русский язык считают родным 29% жителей Эстонии. Доля же людей в стране, владеющих русским, значительно выше: 72%. На этом языке, как на родном, разговаривают проживающие в Эстонии русские, евреи, белорусы, немцы, поляки, украинцы, татары.
В свою очередь, в Латвии, согласно текущим статистическим данным, этническими русскими являются 25,8% населения (512 тысяч человек). В целом же, на русском в семьях общаются около 37% жителей республики. Русскоязычных неграждан же нынче в стране насчитывается 260 тысяч. Эти данные, повторим, уже сейчас вряд ли полностью соответствуют действительности, а очень скоро изменятся очень сильно. Русские Прибалтики стремительно разъезжаются (в основном, в страны Западной Европы) и постепенно ассимилируются, тают среди других народов. Да и постепенное уничтожение русских школ дает свои плоды: многие молодые соотечественники являются таковыми лишь по крови. Ментально же это причудливые «гибриды» со сбитой идентичностью, всё сильнее отличающиеся от сверстников-россиян.
Винить в сложившемся положении дел сами русские общины совершенно не хочется — они сопротивлялись ассимиляции в меру отпущенных им ресурсов и возможностей. Но плетью обуха не перешибёшь. С начала 90-х русские соотечественники в Прибалтике оказались, фактически оставлены один на один с мощью государственного аппарата стран проживания — силы явно оказались неравными. Российской Федерации в те годы было совершенно не до них, но и потом, с началом относительной стабильности 2000-х, ситуация не слишком изменилась к лучшему. Свидетельствует глава латвийской партии «За родной язык!»
Владимир Линдерман: «Слова президента России о трагедии разделенного русского народа не стали руководством к действию для чиновников, занимающихся проблемами соотечественников. Продолжается ельцинская политика умиротворения национальных элит бывших советских республик. Всюду ищется свой условный „Янукович“, на которого якобы можно опереться. Ясно, что для такой политики местные русские являются лишь раздражающей помехой или, в лучшем случае, разменной фигурой. Вера в Россию не исчезла, но она приобрела такой, что ли, метафизический характер.
Да, мы любим Россию, верим в неё, но к земной повседневности эта вера имеет мало отношения. В ситуации, когда на помощь РФ рассчитывать нереально, русские жители Латвии стоят перед выбором из нескольких вариантов:
1) сопротивляться без надежды победить,
2) ассимилироваться в латышскую среду,
3) сохраняться в виде покорного, невлиятельного, „музейного“ меньшинства,
4) уезжать на Запад,
5) уезжать в Россию.
Каждый избирает свою стратегию выживания».
А какие в сложившейся ситуации есть варианты выбора у самой России? Представляется, что их три. Во-первых, можно сделать вид, что проблемы соотечественников не существует, а заботиться нужно лишь о тех, кто проживает на территории РФ. Самый легкий путь, позволяющий вмиг забыть об этой головной боли.
Собственно, предпосылки такого выбора уже звучали в известных высказываниях высокоранговых чиновников о том, что мы, дескать «молодая страна, нам всего двадцать с небольшим лет». А если история СССР и предшествовавшей ей Российской Империи начисто отсекается от современной РФ, то всё становится легким и простым — мы начинаем с чистого листа, а «фантомные боли» предшествующих веков нас волновать не должны. Никаких «зарубежных соотечественников» нет, не надо забивать себе мозг их бедами. Однако, ситуация с Крымом, да и с Донбассом тоже, продемонстрировала, что от подобной концепции Москва всё-таки решила отказаться.
Второй вариант заключается в осознании того факта, что наличие крупных (и, по возможности, как можно более влиятельных) общин зарубежных соотечественников является не проблемой, а ресурсом, который можно и нужно использовать на пользу государства. Но чтобы этот ресурс не исчез, не разбазарился впустую, в него нужно вкладываться. Следует вложить немалые деньги в создание и поддержание сети частных русских школ в той же Прибалтике, в обширные культурные программы, затрагивающие, по возможности, как можно большее количество людей.
Отличный пример для подражания — та же Франция. Понятно, что при нынешних политических реалиях Москве вряд ли удастся построить на постсоветском пространстве что-то подобное ныне существующей международной организации Франкофонии. Но вызывает уважение то рвение, с которым Париж вкладывается в поддержание исторического ареала французского языка, не жалея на это ни сил, ни средств.
Честно говоря, это то, чем России следовало бы заняться ещё вчера. Но сейчас деятельность подобного плана окажется в Прибалтике (не говоря уж об Украине!) максимально затруднена. Создание школ, просветительских программ, даже экскурсии в Россию для детей соотечественников — моментально будет расценено, как «часть агрессии Москвы», «элементы гибридной войны». Соответственно, местные правительства постараются принять максимально жесткие меры для того, чтобы «обрубить пальцы руки Москвы» — это необходимо учитывать.
А если эвакуировать?
Третий вариант — воспользоваться примерами Израиля и Германии, в своё время осуществивших программы массового вывоза зарубежных соотечественников на историческую родину. Таким образом, удалось бы сохранить для России значительное количество идентичного по языку и менталитету населения — в большинстве своём, достаточно высококультурного, образованного и квалифицированного. Минус подобного выбора — сбылись бы мечты местечковых националистов, мечтающих о создании моноэтничности на доставшихся им территориях. К тому же, Москва до сих пор толком не может определиться с определением понятия «соотечественников», которым следует помогать. Например, ещё в 2008−09 году носились слухи о введении так называемой «карты русского» (по аналогии со знаменитой «картой поляка»), владелец которой имел бы право на облегченные условия въезда и трудоустройства в РФ. Нынче они в России для иностранцев весьма сложные и громоздкие — и многие люди, столкнувшиеся с бюрократической машинерией ФМС и других госорганов, опускают руки и разочаровываются. Именно поэтому сейчас большинство русских из Прибалтики едет в Западную Европу, а не в Россию — это куда легче и проще. Выдержать столкновение с бюрократическим монстром не каждый способен.
Так или иначе, разговоры о «карте русского» семь лет назад так и остались разговорами. Вместо конкретных действий было обнародовано обращение чиновника МИДа РФ А. Нестеренко, которое, словно ушатом холодной воды, окатило всех, кто уже успел воспылать радужными надеждами: «Раздача „карт русского“ разделяет российских соотечественников по национальному и религиозному признаку, сеет ожидания получения разнообразных льгот. Кроме того, недоброжелатели России в странах ближнего зарубежья в результате получают основания для того, чтобы обвинить РФ в создании „пятой колонны“!»
Так что, всколыхнувшиеся было мечты развеялись, как с белых яблонь дым. И уже не имеет большого значения, что своим заявлением Министерство иностранных дел дало пощёчину всем, кто отождествляет себя с Россией, засвидетельствовало, что в государстве отсутствует какая-либо диаспоральная политика. Миновали годы — а ситуация с зарубежными соотечественниками продолжает оставаться столь же запутанной и печальной…
Вячеслав Самойлов
Подробнее:
Советский Союз прекратил своё существование уже четверть века назад — и всё это время в России не утихая идут споры о наиболее эффективной политике, которую следует проводить в отношении миллионов соотечественников, оставшихся за рубежом. Предлагалось множество решений, вариантов и рекомендаций: однако воз, по большому счету, и ныне остаётся там же, где и был. Тем временем, «соотечественный ресурс» постепенно тает и исчезает на глазах. Особенно ярко это можно проследить на примере Прибалтики, где в скором времени бороться за права русскоязычных будет некому и незачем.
Мы постепенно отступаем…
С началом этого года тема защиты русских школ Латвии вновь оккупировала заголовки — после того, как новое правительство под началом Мариса Кучинскиса выразило намерение постепенно подверстать всё образование в стране под единый языковой стандарт. Местные вожаки нацменьшинств сделали в связи с этим ряд жёстких заявлений: мол, выразим решительный протест, все, как один, встанем на защиту, не допустим… Однако, подспудно веет от этих слов грустью и усталостью — похоже, люди сами не слишком-то верят тому, что говорят.
Ведь впервые власти всерьёз попытались латышизировать русские школы Латвии в 2004-м — и вот тогда-то, действительно, значительная часть населения встала на борьбу. Были многотысячные митинги, марши протеста: и государственный каток удалось приостановить, принудив власти хоть и к половинчатому, но компромиссу. С тех пор прошли годы — и ситуация в корне изменилась.
Свидетельствует историк, председатель Совета общественных организаций Латвии Виктор Гущин: «За одиннадцать лет из страны уехало огромное количество людей. Только по официальным оценкам — свыше 260 тысяч человек. И среди тех, кто уехал, было очень много активистов „Штаба защиты русских школ“ в 2003—2005 годах. Люди уезжали за лучшей жизнью, за возможностью получить более качественное образование, в том числе на родном языке. Кроме того, когда было опубликовано исследование Латвийского университета (его проводили со второй половины 2014 года по декабрь 2015-го) о причинах эмиграции населения, выяснилось, что более 50% опрошенных (а опрашивались свыше 14 тысяч эмигрантов) были недовольны политическим режимом в стране. Иными словами, люди уезжали из-за неверия в то, что мирными протестами можно добиться демократических перемен».
Мало того, что русская община тает, так и на глазах исчезают независимые русскоязычные СМИ Латвии, ранее игравшие неоценимую роль в процессе мобилизации соотечественников. «Наши информационные возможности влиять на русскую лингвистическую общину существенно ослабли. За последние годы из четырех ежедневных газет три были закрыты. Оставшаяся газета „Вести“ сегодня также резко потеряла в своём тираже. Потеряли в тиражах и русские еженедельники.
Со стороны радикальных националистов и ультраправых резко усилилось информационное влияние на политическую жизнь в Латвийской Республике. В результате, та часть латышского общества, которая оказывает всё большую поддержку радикальным националистам и ультраправым, количественно увеличивается. В первую очередь — за счёт школьной и студенческой латышской молодежи. А русскоязычное население постоянно запугивается, живет в страхе. Я уж не говорю об учителях русской школы, которые боятся даже шаг в сторону сделать самостоятельно», — констатирует Гущин.
По сути, уже сейчас от тех русских школ, в защиту которых призывают подняться, мало что осталось. Ответственный редактор единственной русскоязычной ежедневной полноформатной общественно-политической газеты Латвии, Прибалтики и ЕС «Вести сегодня» Сергей Тыщенко свидетельствует: «Давайте откровенно: в Латвии официально нет никаких русских школ. То есть нет и никаких барьеров для унификации образования в тех школах, где еще преподают на русском. Вообще никаких! Там и так сплошная „билингвальщина“, только в различных пропорциях. По закону есть четыре варианта, каждая школа выбирала свое процентное соотношение преподавания на русском и латышском: одни — 40 на 60, другие — 60 на 40, третьи — вообще 10 на 90».
Тыщенко считает: «В своё время был шанс сохранить русское образование в Латвии в полном объёме, подобрав часть учебных заведений под категорию „Школа национального меньшинства“. Сейчас этот шанс практически безнадёжно упущен. Кем и как — долгий разговор. Сегодня возможно лишь одновременное внешнее и внутреннее давление на латвийское правительство — причём внешнее должно идти как с российской, так и с европейской стороны.
Последняя же, при активном лоббировании нынешней позиции властей ЛР со стороны США, старается относиться к Латвии по американскому принципу, высказанному некогда одним из культовых политиков заокеанской державы: это, конечно, сукины дети — но наши сукины дети. К тому же, отношение официальных властей к русским является дополнительным раздражителем для России. Это в нынешней международной ситуации на руку антироссийским „ястребам“ — так они всегда держат РФ на крючке, и не важно, какой для этого придуман очередной повод».
Не менее плачевная ситуация с русским образованием в Эстонии, где власти всецело следуют примеру латышских коллег. Яркий пример — 17 сентября прошлого года правительство уже в третий раз отказало четырём русским школам Таллина в праве на обучение на родном языке на гимназическом уровне. Правозащитники из НКО «Русская школа Эстонии» бьются как рыба об лёд, собираются подавать иск в ЕСПЧ — но, откровенно, говоря, надежды на положительный эффект особой нет. В Брюсселе, как и в Вашингтоне, не дураки и не слепые сидят — и если уж они за все минувшие годы так ни разу толком не одернули своих прибалтийских сателлитов, значит их всё устраивает.
Отвернуться, забыть — или помочь?
В Эстонии — «на бумаге»! — всё ещё насчитывается около 400 тысяч российских соотечественников. На парламентских выборах в Эстонии в 2015 году права голоса были лишены примерно 87,8 тысяч обладателей так называемых «серых паспортов» — 6,5% жителей страны, не имеющих гражданства. В основном это, представители русскоязычного населения. Русский язык считают родным 29% жителей Эстонии. Доля же людей в стране, владеющих русским, значительно выше: 72%. На этом языке, как на родном, разговаривают проживающие в Эстонии русские, евреи, белорусы, немцы, поляки, украинцы, татары.
В свою очередь, в Латвии, согласно текущим статистическим данным, этническими русскими являются 25,8% населения (512 тысяч человек). В целом же, на русском в семьях общаются около 37% жителей республики. Русскоязычных неграждан же нынче в стране насчитывается 260 тысяч. Эти данные, повторим, уже сейчас вряд ли полностью соответствуют действительности, а очень скоро изменятся очень сильно. Русские Прибалтики стремительно разъезжаются (в основном, в страны Западной Европы) и постепенно ассимилируются, тают среди других народов. Да и постепенное уничтожение русских школ дает свои плоды: многие молодые соотечественники являются таковыми лишь по крови. Ментально же это причудливые «гибриды» со сбитой идентичностью, всё сильнее отличающиеся от сверстников-россиян.
Винить в сложившемся положении дел сами русские общины совершенно не хочется — они сопротивлялись ассимиляции в меру отпущенных им ресурсов и возможностей. Но плетью обуха не перешибёшь. С начала 90-х русские соотечественники в Прибалтике оказались, фактически оставлены один на один с мощью государственного аппарата стран проживания — силы явно оказались неравными. Российской Федерации в те годы было совершенно не до них, но и потом, с началом относительной стабильности 2000-х, ситуация не слишком изменилась к лучшему. Свидетельствует глава латвийской партии «За родной язык!»
Владимир Линдерман: «Слова президента России о трагедии разделенного русского народа не стали руководством к действию для чиновников, занимающихся проблемами соотечественников. Продолжается ельцинская политика умиротворения национальных элит бывших советских республик. Всюду ищется свой условный „Янукович“, на которого якобы можно опереться. Ясно, что для такой политики местные русские являются лишь раздражающей помехой или, в лучшем случае, разменной фигурой. Вера в Россию не исчезла, но она приобрела такой, что ли, метафизический характер.
Да, мы любим Россию, верим в неё, но к земной повседневности эта вера имеет мало отношения. В ситуации, когда на помощь РФ рассчитывать нереально, русские жители Латвии стоят перед выбором из нескольких вариантов:
1) сопротивляться без надежды победить,
2) ассимилироваться в латышскую среду,
3) сохраняться в виде покорного, невлиятельного, „музейного“ меньшинства,
4) уезжать на Запад,
5) уезжать в Россию.
Каждый избирает свою стратегию выживания».
А какие в сложившейся ситуации есть варианты выбора у самой России? Представляется, что их три. Во-первых, можно сделать вид, что проблемы соотечественников не существует, а заботиться нужно лишь о тех, кто проживает на территории РФ. Самый легкий путь, позволяющий вмиг забыть об этой головной боли.
Собственно, предпосылки такого выбора уже звучали в известных высказываниях высокоранговых чиновников о том, что мы, дескать «молодая страна, нам всего двадцать с небольшим лет». А если история СССР и предшествовавшей ей Российской Империи начисто отсекается от современной РФ, то всё становится легким и простым — мы начинаем с чистого листа, а «фантомные боли» предшествующих веков нас волновать не должны. Никаких «зарубежных соотечественников» нет, не надо забивать себе мозг их бедами. Однако, ситуация с Крымом, да и с Донбассом тоже, продемонстрировала, что от подобной концепции Москва всё-таки решила отказаться.
Второй вариант заключается в осознании того факта, что наличие крупных (и, по возможности, как можно более влиятельных) общин зарубежных соотечественников является не проблемой, а ресурсом, который можно и нужно использовать на пользу государства. Но чтобы этот ресурс не исчез, не разбазарился впустую, в него нужно вкладываться. Следует вложить немалые деньги в создание и поддержание сети частных русских школ в той же Прибалтике, в обширные культурные программы, затрагивающие, по возможности, как можно большее количество людей.
Отличный пример для подражания — та же Франция. Понятно, что при нынешних политических реалиях Москве вряд ли удастся построить на постсоветском пространстве что-то подобное ныне существующей международной организации Франкофонии. Но вызывает уважение то рвение, с которым Париж вкладывается в поддержание исторического ареала французского языка, не жалея на это ни сил, ни средств.
Честно говоря, это то, чем России следовало бы заняться ещё вчера. Но сейчас деятельность подобного плана окажется в Прибалтике (не говоря уж об Украине!) максимально затруднена. Создание школ, просветительских программ, даже экскурсии в Россию для детей соотечественников — моментально будет расценено, как «часть агрессии Москвы», «элементы гибридной войны». Соответственно, местные правительства постараются принять максимально жесткие меры для того, чтобы «обрубить пальцы руки Москвы» — это необходимо учитывать.
А если эвакуировать?
Третий вариант — воспользоваться примерами Израиля и Германии, в своё время осуществивших программы массового вывоза зарубежных соотечественников на историческую родину. Таким образом, удалось бы сохранить для России значительное количество идентичного по языку и менталитету населения — в большинстве своём, достаточно высококультурного, образованного и квалифицированного. Минус подобного выбора — сбылись бы мечты местечковых националистов, мечтающих о создании моноэтничности на доставшихся им территориях. К тому же, Москва до сих пор толком не может определиться с определением понятия «соотечественников», которым следует помогать. Например, ещё в 2008−09 году носились слухи о введении так называемой «карты русского» (по аналогии со знаменитой «картой поляка»), владелец которой имел бы право на облегченные условия въезда и трудоустройства в РФ. Нынче они в России для иностранцев весьма сложные и громоздкие — и многие люди, столкнувшиеся с бюрократической машинерией ФМС и других госорганов, опускают руки и разочаровываются. Именно поэтому сейчас большинство русских из Прибалтики едет в Западную Европу, а не в Россию — это куда легче и проще. Выдержать столкновение с бюрократическим монстром не каждый способен.
Так или иначе, разговоры о «карте русского» семь лет назад так и остались разговорами. Вместо конкретных действий было обнародовано обращение чиновника МИДа РФ А. Нестеренко, которое, словно ушатом холодной воды, окатило всех, кто уже успел воспылать радужными надеждами: «Раздача „карт русского“ разделяет российских соотечественников по национальному и религиозному признаку, сеет ожидания получения разнообразных льгот. Кроме того, недоброжелатели России в странах ближнего зарубежья в результате получают основания для того, чтобы обвинить РФ в создании „пятой колонны“!»
Так что, всколыхнувшиеся было мечты развеялись, как с белых яблонь дым. И уже не имеет большого значения, что своим заявлением Министерство иностранных дел дало пощёчину всем, кто отождествляет себя с Россией, засвидетельствовало, что в государстве отсутствует какая-либо диаспоральная политика. Миновали годы — а ситуация с зарубежными соотечественниками продолжает оставаться столь же запутанной и печальной…
Вячеслав Самойлов
Подробнее:
